Чего хотят…

Однако Олег оказался намного проворнее. Ключ еще не начал поворачиваться во второй раз, а парень уже подскочил ко мне, сгреб в охапку… и засунул в шкаф! И сам запрыгнул следом, закрывая за собой дверцу. Я даже охнуть не успел.

Это единственный вариант.

Шкаф, конечно, был большим. Но явно не предназначенным для того, чтобы в нем прятались два парня, пусть один из них… не очень крупной комплекции. В этой тесноте я спиной упирался в заднюю стенку шкафа. А лбом — в шею Олега, который прижался ко мне, стараясь не задевать дверцу. Если бы я мог что-то сказать… То все равно бы не нашел, что именно. Надо было вести себя тише воды, потому что в кабинете явственно слышались шаги. Я чувствовал, как Олег тяжело дышит мне в ухо. У меня просто под ложечкой засосало от этого ощущения.

Как это странно. Я хочу…

Я зажмурился, потому что Релинский еще сильнее вдавил меня в прохладное дерево. Я почувствовал его колено у себя между ног.

От его волос приятно пахнет.

Какое же у него горячее дыхание. Я никогда не страдал клаустрофобией, но был близок к этому. Плевать на заместителя, плевать на декана, плевать на последствия. Лишь бы вырваться из этого душного темного шкафа. Потому что жарко становится только от присутствия Олега. А его мысли вызывают покалывания за ушами. От Олега тоже пахнет вполне приятно, парфюмом.

Терпи…

Это точно. А то мои мысли становятся под стать — странными. Реакция тела начала меня пугать. Дрожь зародилась под коленками, пробежала вверх, закрутив в паху кольца. Я чувствовал, как горят мои лицо, уши, шея…

Я знаю, к тебе еще никогда так тесно не прижимался мужчина. Это меня радует и… Нет, только не здесь. Не сейчас. Я так долго ломал голову, стоит ли пытаться. А теперь уверен, что стоит. Потому что хочется. И все. Этого достаточно.

А мне? Чего же хочется мне, не могу понять. В тишине, в которой я слышал только дыхание, сердцебиение и изредка звуки шагов, неожиданно возник новый шум. Заскрипела входная дверь, и раздался цокот каблуков.

— Толя? — раздался звонкий женский голосок.

— Да, — бесстрастный тембр зама.

— Тут вот Любовь Михайловна просила передать. И еще: совещание переносится на тридцатое число. Так же в три.

— Хорошо, Ирина. Когда это надо отдать? — Только теперь я понял, что голос женщины принадлежал секретарше.

— Крайний срок — двадцать восьмого утром. Еще такой вопрос: скоро должны привезти принтер на замену твоему поломанному, оставишь ключи от кабинета у охраны, чтобы Тимур занес?

— Не нужно, просто установите его, когда я буду здесь, это не к спеху. А еще мне совсем не хочется возиться с очередной программой, надеюсь, больше не будет проблем.

— Ты и так безвылазно в своем кабинете, вот никто и не хочет беспокоить во время работы лишним шумом. Но ладно, я поняла. Завтра вечером занят? Если закончишь к обеду…

— Потом еще надо будет к совещанию подготовиться.

— Ну, пожалуйста, Толя, только один раз. — Разговор утекал в какое-то непонятное русло.

— Ира, мы это уже сто раз обсуждали. Даже если это будет и один раз, все равно ничего не получится.

— Но почему?

— Я думаю, что тут и без объяснений понятно. Когда же ей уже надоест? Я столько раз давал понять, что между нами ничего не будет, но все равно никак не отцепится. Она меня так с ума сведет! А еще эта ситуация с кражей. Ужасно, просто ужасно. Следователи ничего не могут сделать, чтобы найти преступника, им проще на несчастного пацана свалить, чем работать.

— Мне непонятно! Ну чего ему еще надо? Когда же он обратит на меня внимание? Годы-то летят, ничего с этим не поделаешь. Ну жалко ему, что ли?! У него же никого нет, а я сама столько раз ему предлагала. Идиот. Мой.

— Ирина, мне надо работать, тебе тоже. Давай больше не будем об этом, ладно?

Послышался какой-то шум, а потом удаляющиеся шаги. Вновь наступила тишина. Что это сейчас было? Секретарь клеится к нашему обледенелому заму? Но, похоже, такие отношения его совсем не интересуют.