Чего хотят вампиры

– Ес-с-стес-с-ственно, – злобной гадюкой зашипел Стеф. – Мертвые вампиры куда как лояльнее относятся к твоей жалкой никчемной деятельности. А от живых можно и самому вне очереди получить вид на жительство в царство смерти. Ты же трус и подлец, на амбразуру грудью никогда не кинешься. Вот и сейчас зубоскалишь только потому, что уверен – тебе за это ничего не будет. Но имей в виду – это продлится не всегда.

Вадим высокомерно поджал губы и не ответил. Сомневаюсь, что он на полном серьезе задумался над своим поведением, но высшее профессорское образование наверняка просчитывает возможные пути отступления и способы избежать наказания.

– Понимаешь, Светлана, – повернулся ко мне Стефианир, предварительно убедившись, что иномирный возмутитель спокойствия временно самоустранился от дискуссий. А я уже думала, он за мужскими разборками и думать забыл о моем вопросе. Ан нет. – Люди довольно жестоки по своей сути, особенно по отношению друг к другу. Политическая обстановка, уровень развития мира или степень цивилизованности тут не играют роли. Это заложено изначально в человеческой природе. Я сейчас не имею в виду извращенную, доставляющую удовольствие жестокость, которая у вас называется садомазохизмом, речь идет о первобытном стремлении устранять всех, кто имеет хоть мало-мальские отклонения от нормы. Люди не любят и не понимают врожденных недостатков, физических или психических дефектов, непонятных уродств, все это вызывает стойкое отвращение. – Я согласно кивнула, не без сожаления отметив про себя, что вампир абсолютно прав. – Таких, «неправильных», чаще отовсюду изгоняют, – продолжил между тем клыкастый лектор, – реже – банально убивают, чтобы не портили генофонд и эстетическое удовольствие окружающих. Часть выживших уходит в леса, где по большей части становится добычей диких животных, часть предпочитает попросить покровительства у вампиров.

– И они не боятся? – горько усмехнулась я, невольно пытаясь дать реальную оценку своим приобретенным «отклонениям».

– Боятся, конечно, – не стал отпираться Стеф. – Люди прекрасно понимают, на какой риск идут, но у некоторых достает ума понять, что с вампирами проще договориться, чем с вечно голодными хищниками.

– И вы всех принимаете?

– Знаешь, Светлана, нам тоже не чуждо сострадание. – Мой клыкастый друг посмотрел на меня с легкой долей осуждения, словно недоумевал, как я до сих пор этого не поняла. Мне даже немного стыдно стало.

– Ой, прямо-таки не страшные и ужасные хозяева мира Айдара, а благотворительный приют для сирых и убогих, – фыркнул, не поворачивая головы в нашу сторону, Вадим. – Еще бы вы не проявляли сострадание, когда жратва сама в руки идет. Только цена для тех, кто просит вашего покровительства, слишком высока…

– Что знаешь о цене ты, кто еще ни разу не заплатил по счету?

Ученому Чикатило все-таки удалось вывести Стефианира из себя. Вампир одним легким движением притянул Вадима за грудки и, глядя глаза в глаза, зловеще предупредил:

– Осторожнее, профессор. У вампиров слишком хорошая память, и они умеют терпеливо ждать положенных дивидендов. Не стоит умножать процентную ставку, если не уверен, что сможешь полностью расплатиться со всеми кредиторами.

Вадим старался выглядеть достойно и взгляда не отводил, но даже я почувствовала еле уловимый тошнотворный запах животного страха. Мне почему-то показалось, что, вернись все назад, – и мой ненормальный супруг ни за что не отказался бы от своих изначальных планов, от жестоких нечеловеческих опытов, от зашкаливающих амбиций и достижения мировой славы любой ценой. В его прямом, пусть и трусливом взгляде не было ни капли раскаяния. И это по-настоящему пугало, потому что нераскаявшийся грешник способен на еще более гнусные преступления.

До «нужного нам населенного пункта» мы добрались только к вечеру следующего дня, делая всего несколько остановок на быстрый перекус и неполноценный отдых. Я не жаловалась, умудряясь добирать нехватку еды и сна на ходу, а вот Вадим пытался возмущаться. То ему трава жесткая, то мольд дурно пахнет, то еда протухать начинает. Причем ныл он исключительно в присутствии одного Стефианира, методично капая тому на мозги, при приближении других вампиров его почему-то все устраивало. Стеф стойко не обращал внимания на провокации и вообще проявлял чудеса выдержки и самообладания. Я восхищалась своим клыкастым другом, потому что мои нервы сдали уже на третьем заходе, когда муженек предъявил претензию относительно невозможности принять полноценный душ и приплел сюда еще и вопиющую антисанитарию походных условий. В общем, мы поругались. А потом еще раз и еще. Оказывается, объяснять человеку элементарные вещи, о которых он и слышать не хочет, – слишком утомительное занятие.