Чеченский след

Вот и теперь Турецкий смотрел на симпатичную молодую женщину, которая, конечно, не была одета в чадру, напротив, нормальный современный костюм — кофточка, брючки, сандалии, — но тем не менее она уродовала себя тяжелой работой, была лишена возможности выйти замуж за понравившегося человека — разве что чудом и только за своего, за чеченца. Она находилась в положении униженном и зависимом, но, странное дело, совершенно не сопротивлялась, а, наоборот, несла это как бы с гордостью. Наверное, это действительно в природе женской — сильный мужчина и повелитель на пьедестале, а вокруг вертится его покорная служанка… В связи с измельчанием мужчин женщинам теперь приходится исполнять сразу две роли — одновременно взгромождать мужчину на пьедестал и, подпирая собой, удерживать его в таком положении, а также делать вид, что она не замечает своей роли в этой ситуации, гордиться своим мужчиной и послушно склоняться перед ним… Бред, решил Турецкий, хотя что-то в этом есть… Я бы попробовал…

— Ну так что, Фатьма, — вздыхая, говорил Турецкий, — сама рассказывать будешь или как?

— Не знаю, ничего не знаю, — твердила девушка с акцентом. — Ничего не знаю…

— Ну а кто с Мамедом общался, кто приходил к нему, знаешь?

— Дядя Джамиль приходил. Других не знаю.

— Ну и где твой дядя?

— Нет его. Уехал в Америку. Потом будет.

— Послушай, Фатьма, — теряя терпение, сказал Турецкий, — я ведь тебя арестую. У тебя прописка есть? Ты ведь здесь незаконно живешь. Отправлю обратно. Хочешь обратно? Вижу, что не хочешь. В Москве хорошо, все есть, войны нет, еда есть, вода горячая… Работа есть. Замуж выйдешь… Муж тебе комбайн кухонный купит. Посудомоечную машину… Ты мне расскажи, о чем твой дядя, например, с Мамедом разговаривал, куда ездил, что делал?

— Не знаю. Не слышала, о чем разговаривал, — мрачно отвечала девушка, — я в другой комнате, а они в этой. Или я на кухне. Мне зачем слушать, о чем разговаривают? Мужские дела не мои.

— Ну что-то ты должна знать! Живешь же с людьми вместе. Куда ездили? Вместе куда-нибудь ездили? Когда? Часто?

— Нечасто. Ездили в машине. Туда, — девушка махнула рукой, — за город. Два раза, — добавила она, подумав.

— А поконкретнее?

— Не помню. Не знаю я ваши названия.

Турецкий вспомнил о чем-то, вытащил свернутые в трубку листки со списками, разгладил:

— Ну вспоминай? Кого знаешь? Какие названия? Чьи фамилии слышала?

Девушка долго, шевеля губами, разбирала списки, наконец указала две-три фамилии:

— Их знаю.

Город Щелково, прочел Турецкий. И все. И вся информация. Да еще в скобочках приписано: «Макдоналдс».

Турецкий позвонил утреннему знакомцу:

— Слушай, парень! Это Турецкий опять! Списки-то кто составлял? Да вот у тебя тут написано рядом с фамилией в скобочках «Макдоналдс», и все. Это что значит? Спроси… Нет адреса? Ах видел рядом?.. Понятно…

Турецкий повесил трубку. В дверь позвонили — пожаловал Грязнов…

Денис Грязнов прибыл с доброй половиной своей команды. Вошел, осмотрелся, заметил Фатьму на диване, заглянул и в другие комнаты.

— Пойдем поговорим, — потянул его Турецкий на кухню. — У нас есть небольшая зацепка…

— Как, нравится девушка? — спросил Денис Грязнов, подмигивая. — Ты бы с ней… а?.. Старый бабник?

— Спасибо, — хмыкнул Турецкий.

— А я-то думал, что ты готов ради женщины на все…

— Да ну тебя… Слушай.

— Подожди одну минуту, звонок… — Денис отвернулся, послушал мобильник. — Ребята звонили из Шереметьева. Ушел твой Мамед, совсем ненадолго они опоздали, самолет как раз в воздух взлетал. Так что если у тебя есть лапа в Интерполе… А то придется ждать, пока он обратно соберется. Если он, конечно, будет проезжать мимо. Если он такой дурак…

— Так. Хорошо. Это я подумаю, это я возьму под свой контроль. Что касаемо другой проблемы, а именно одного из главных свидетелей — Гордеева… Вот, собственно, что мне от тебя нужно…

Я мыл посуду и одновременно прислушивался к тому, что говорилось за моей спиной. В основном переговоры велись на чужом языке — то есть для них-то он был свой, но мне показалось, что несколько раз промелькнуло имя Мамед. Ну конечно, Мамед, я даже и не сомневался… Значит, что-то там было такое, в его биографии… Да уж, здорово я защищаю Аслана, ничего не скажешь. Вместо того чтобы вызволить его из тюрьмы, того и гляди, собственной головы лишусь.

Мои мысли подтвердил обрывок разговора на русском, донесшийся из коридора.

— Мамед уехал в Америку сегодня, — сказал кто-то, — а приедет через неделю…

Ну вот, более-менее ясно. Ух, мне бы повстречаться сейчас с этим Мамедом… Одним Мамедом на свете стало бы меньше. Во всяком случае, я бы все из него вытряхнул — все документы, все свидетельства. Даром, что ли, я столько лет общался с шантажистами? Я ведь вполне могу стать и по другую сторону…

Одно жалко — как бежать из квартиры, я пока не представлял. Я не успел рассмотреть, у кого еще было оружие. Вариант, по-моему, один — улучить момент и всех положить. Рискованно… Может не получиться, задействуем его в крайнем случае.