Чеченские рассказы

После 8.00 нам всё чаще приходится переходить на бег. Около девяти мы выскакиваем на бетонку и непрерывно бежим минут сорок, благо ноги уже не те, что в начале службы… Дымок полевой кухни мы находим только в 11.45.

Руководство ротой капитаном Филатовым

После школы я пытался поступить в Рязанский военный институт воздушно-десантных войск, но не прошёл по конкурсу и офицером так и не стал. Не стал я и сержантом, пройдя подготовку по специальности "командир отделения разведки".

Моим командиром роты в учебке был капитан Филатов. Он вызывал во мне отвращение тем, что после отбоя являлся пьяным в казарму и отпускал наших сержантов-инструкторов за определённую плату в самоход. Само по себе это уже не вписывалось в имевшийся в то время в моем сознании, заложенный книгами и фильмами, образ "офицера – человека чести", но основная беда была в том, что для оплаты своих похождений сержанты забирали у нас почти все наши скудные деньги.

В первые дни южного лета 1999 года, перед самым выпуском, когда мы уже изготовили бегунки с уголками младших сержантов и изрядно расслабились, хриплое "Стой!" оборвало движение взвода в столовую.

Я увидел презрительно сверкнувшие из-под козырька фуражки кроличьи глаза ротного… "Кругом, на исходную, бегом-марш!" "Расслабились! Кру-гом, на исходную… Кругом…"

Нас обгоняли усмехающиеся взводы, и наше воображение рисовало страшные для солдатского желудка картины пустых котлов, пайка неумолимо заканчивалась, а мы, каждый раз не доходя последних метров до столовой, разворачивались и бежали назад.

Когда толпоподобный строй сапёров показался за плацем, а это означало, что через пять минут в столовой будет делать просто нечего, мы, не сговариваясь, рассыпались в разные стороны, растворившись в раскалённом июньским солнцем воздухе.

Ночью взвод поднял трезвый Филатов и в комнате досуга заставил писать объяснительные. Раздираемый яростью, на сером листе я написал: "…Руководство ротой капитаном Филатовым подрывает моральные устои личного состава, негативно сказывается на дисциплине…"

Солдат ребёнка не обидит

В поезде сопровождающий нас в родной полк старлей зазевался в купе пышнотелой проводницы. С Колесом, пользуясь моментом, мы устремляемся на "экскурсию" и сначала, в последнем плацкарте нашего вагона, присоединяемся к игравшей в карты компании старшеклассников, парней и девушек.

Я учу их игре в "сто двадцать". Знакомство наше мимолётно, какими бывают сотни тысяч знакомств в жизни, и моя память не воспроизводит черты лица этих людей. Запомнились лишь передавшееся мне чувство той беспечной лёгкости, которая присуща ещё не столкнувшейся с жизнью молодёжи, и смешливые ямочки на щеках одной из девочек. Нам весело, но не сидится на месте, дух искателей приключений несёт нас по вагонам дальше. Чего мы ищем, мы сами не знаем.

– О, солдаты!.. Давайте, пацаны, вмажьте.

Трое мужиков вогнали в себя уже приличные дозы водки. Они сами когда-то служили в Германии и на Украине. Они наливают нам водку и не хотят отпускать. Один говорит, что он бывший спецназовец, я долго доказываю ему, что никогда не был в Саратове. Нам много не надо. Мы молоды и не брали в рот спиртного полгода. Нас спасает то, что они начали выпивать давно и валятся спать.

Уже ночь, мы в потёмках пробираемся по спящему поезду. Я успеваю открыть дверь туалета, меня рвёт. Колесу тоже не лучше. Мы теряем друг друга из вида. Бросает уже меньше, и я замечаю на проходной нижней полке не спящую, а улыбающуюся моему виду знакомую девушку из компании старшеклассников. Она прекрасна. Весь приобретённый мною в студенческие годы кураж (которого, по правде сказать, было не так уж и много) готов обрушиться на эту юную Данаю. Я сажусь у её ног и только начинаю что-то воодушевлённо говорить, как (о, ужас!) сверху раздаётся по-старушечьи скрипящий женский голос: "Молодой человек, как вам не стыдно, здесь же дети!"

"Солдат ребёнка не обидит!" – торжественно произносит старлей. Проносившийся за окном свет два раза падает на его искажённое хищной гримасой, болтающееся в проходе лицо.

Чтец

В армию я уходил своенравным драчуном. Но я был городским мальчиком из интеллигентной семьи. Из учебки в полк я возвращаюсь жёстким агрессивным волчонком. И эти качества теперь жизненно необходимы мне. Я готов к самому худшему. Мы разведчики, а о полковой разведроте ходит дурная слава. Нам с младшим сержантом Колесниковым, однако, везёт. За плохое поведение в пути следования, по рекомендации старлея, мы не попадаем в это "элитное" подразделение.

Непрерывной чередой тянутся унылые бесцветные дни. Однообразные ежедневные разводы и работы. Мы разгружаем прибывающие на Вокзал-1 товарняки с мукой, капустой и гравием, работаем на элеваторе, откуда приходим перепачканные мукой, как припудренные туземцы. И хоть сводная группа полка с весны 1999 года находится на выезде в Дагестане, а в сентябре после недолгого передыху полк входит в Чечню, боевая подготовка существует только в расписании на листе ватмана, висящем над тумбочкой дневального.