Чебурашка

Думаю, мой размер ей будет как раз. Она же с меня ростом, это Катька поминиатюрнее, а Вика кровь с молоком. Молодая антилопа.

— Что, — удивляется она, — просто так отдашь?

— Смеёшься? — пожимаю я плечами. — Конечно. Думаешь я вам не доверяю?

Она бросает быстрый взгляд на батю, и мне почему-то кажется, что означает он, что не стоит быть слишком доверчивым с этим вечно недовольным человечком. Блин… Ловлю себя на мысли, что в этот момент без формы он похож на Карлсона, не получившего варенье.

— Молодец, — говорит отец Вики таким тоном, как если бы он спрашивал, мол, может тебя ещё в зад поцеловать?

Говорит и резко выдёргивает пакет из моей руки.

На следующий день ко мне приходит Катя дошивать оставшиеся три пары. На самом деле, не три, а ещё фиг знает сколько. Нужно сшить ещё нам с ней по паре без этикеток, и мамам. Тоже без «фирменной» фурнитуры.

— Надо в Москву ехать, — говорю я. — Пока ты туда с концами не умотала, выкупить у того парняги, Артура, фурнитуру.

— Так мы это ещё не продали, — удивляется Катя.

— Считай, двое уже продали. Интерес есть, однозначно. Вика бы на всякую хрень не клюнула…

Вчера мне удалось загнать одни джины без примерки и за полную стоимость. Похожий на студента-старшекурсника парень долго крутился вокруг, рассматривая мои «бананы» и остался чрезвычайно довольным. Легко отстегнул сто пятьдесят и радостный унёсся прочь. Возможно, заработал в стройотряде…

— Вика? — переспрашивает Катя. — А… Ну, она ещё и не купила, пока только домой унесла. Не звонила она, кстати?

— Нет пока…

— Это ты из-за неё… с тем громилой?..

— Ну, типа… — признаюсь я.

Как догадалась-то?

— Понятно… — хмыкает она и, закалов чёлку, склоняется над разложенной тканью. — А если Вика твоя придёт прямо сейчас, а мы тут шьём да кроим? Как думаешь, она сообразит, что это не Америка, а всего лишь твоя комната?

— Если вдруг нагрянет, мы быстро всё уберём и…

— Да как? Поперепутаем всё. Да и не получится быстро.

По всей комнате лежат куски ткани, вырезанные детали, выкройки, линейки, стоит машинка.

— Ну тогда не поведём её сюда, в гостиной примем.

— При-мешь. Мне-то не нужно вроде…

— Кать, ты чего злишься?

— Я⁈ — удивляется она. — Я — нет, на что бы мне злиться? Разве что вот на эту юбку…

Она встаёт на колени, пропускает руку между ног, ловит подол юбки и, протащив вперёд, заталкивает за пояс. Длинная и неудобная для ползанья по полу юбка тут же превращается в шорты.

— Кать.

— А?

— А ты красотка.

Она удивлённо поднимает голову и заметив мою улыбку, хмыкает, качнув головой.

— Оценил.

— Ага.

Раздаётся звонок.

— Пришла, — кивает Катя и склоняется над своими выкройками.

Я выхожу, прикрываю дверь в свою комнату и спешу в прихожую. Точно, это Вика. Вау! На голове что-то такое хаотично-пышное, футболка заправлена в короткую джинсовую юбку и подчёркивает осиную талию.

— Привет, — улыбаюсь я.

— Ты один? — кивает она.

— Заходи, пожалуйста. Давай вот сюда.

Она скидывает босоножки, скользнув взглядом по стоящим здесь же Катькиным балеткам и проходит в гостиную. В руке держит пакет, судя по всему, с «Джексонами».

— Будешь, что-нибудь? — спрашиваю я. — Чай, кофе, лимонад…

— Не, — качает она головой. — Я штаны принесла.

— Не понравились?

— Да нет, понравились. Я как раз такие хочу. Они классные, просто чуток велики. Если бы размер поменьше…

— Меньше есть, но, боюсь, они будут маловаты. А можешь примерить? Я хочу посмотреть, насколько они большие. Ткань ведь ещё подсесть может после стирки.

— Да я уж тоже подумала…

— Ну, давай, надевай.

— А зеркало есть большое? — спрашивает она.

— Есть в спальне у родителей.

— Хорошо.

Вика достаёт джинсы из пакета и с улыбкой смотрит на меня.

— Здесь? — немного насмешливо спрашивает она. Ты наблюдать что ли будешь?

— А… ой, — усмехаюсь я. — Ну, я бы понаблюдал, вообще-то. Но если ты против, пошли в примерочную.

— Да, давай лучше в примерочную.

Я завожу её в спальню. Она входит, останавливается перед шкафом, в створки которого встроены зеркала, и неловко оглядывается. Или мне только кажется, что неловко, ведь Вика та ещё артистка.

Но обстановка действительно немного двусмысленная — спальня, кровать, мы одни в квартире, по крайней мере она так думает, примерка, оголение чресл… Есть в этом что-то такое, интимное и вызывающее лёгкое волнение…

— Ну, ладно, — говорю я. — Приступай, а я пока маленькие принесу.

— Давай, — кивает она. — Только не входи, пока я не скажу.

— Искушение.

— Чего? — хмурится она.

— Ладно, говорю, так и быть, подожду твоего звукового сигнала. Ничего не бойся, раздевайся смело.

— Полностью, да? — усмехается она.

— Конечно, Вика, а я пока «Токайского» принесу.

— Иди уже, давай…

Я выхожу из спальни и плотно прикрываю дверь. Потом ныряю в свою комнату и тоже дверь закрываю. Катя на полу вырезает деталь.

— Ушла? — спрашивает она. — Надо, чтобы ты придержал, боюсь скривить…

— Тс-с-с! — прижимаю я палец к губам. — Не ушла ещё. Нужен маленький размер.

— На её жопу не налезут, — качает головой Катька. — Они мне впору, а я-то поменьше, чем она.

— Ну, попробуем. Не налезут, значит не налезут. Возьмёт большие. Где они?

— Да, вон, на стуле, ты же сам переложил.

— А, точно…