Чавивафа

Фридрих терпеть ненавидел вспоминать, чем закончилось сражение за Мехсом. Всегда гнал от себя беспощадно мысли про ту войну. Но здесь, на базе миротворческого батальона «Восток» повсюду торчали парни в мабутах и касках, на площадке плавился на солнышке БТР, взгляд постоянно натыкался на оружие и погоны. И воспоминания наползали опять и опять — как в восемнадцать лет, отбыв часть срока на малолетке, ему предложили сидеть дальше во взрослой или в военной. Он выбрал службу. 33-я военная зона, или как она называлась «Общевойсковой Корпус». Год за полтора. Больше шансов на УДО. Хорошие шансы потом нормально устроиться на воле. Он был крепкий психологически устойчивый мальчик. Его взяли. И все бы хорошо, но через два года Паханат Бритой Степи вместе с вертухаями Гаммы решил навести конституционный порядок на землях северных соседей, где правили бандиты. Фридриха отправили на штурм Мехсома. Он потряс головой, чтобы выбросить военные воспоминания младости, глянул на часы — вертушку должны уже были дозаправить и осмотреть.

И правда, ему махнул рукой пилот, мол давай на борт. Закинув сумку за плечо вышел из беседки и пошел к трапу, держа в руке папку с документами — вдруг будут проверять. Он был здесь под именем Альфреда Штильмана, которого Межгалактический Сенат отправлял по линии 1-й Комиссии в качестве геодезиста в Гувумангу — уточнять карту береговой линии северной части Большого Континента и возможные удобные гавани для будущих грузовых портов. Не нравилось никогда оформляться настолько официально, через Сенат. Там в аппарате когда-нибудь что-нибудь да выплывет. Но на Икс иначе не попадешь.

Вертолет-невидимка пошел резко и вертикально вверх, забираясь на эшелон три тысячи метров. В салоне все было без изменений — так же как во время первой части перелета, из Мжангвы до Востока. Стояли ящики с гаджетами, стиралками, пылесосами, компами и мониторами, коробки с медикаментами, мешки с одеждой. Фридрих прислонился виском к низко вибрировавшей обшивке, вспоминая опять, как внезапно и всеми силами ударили по позициям его корпуса в Мехсоме волки.

… Когда вокруг попритихло, озираясь осторожно по сторонам из окон, он понял, что противник уже повсюду, он в тылу врага. Никого своих не видно и не слышно. Плотная канонада и стрельба была километрах в пяти — там где, наверное волки уперлись в 83-й Корпус. Вышел в подъезд трясясь от страха, спустился в подвал, прошел под землей среди тухлой вони рваных коммуникаций по колено в жидком и мутном дерьме к другому торцу дома, нашел уходивший в темноту короб с трубами и кабелями, пополз стиснутый ржавыми железками и вонючими тряпками. Медленно, задыхаясь, слыша как болит все тело от ссадин, как тяжко колотит сердце. Выполз в подвал соседнего дома. И так дальше дом за домом в сторону своих. Три дня без еды, воды и сна. Затравленный и обессиленный несколько раз пытался вылезти на верх, но в первом же окне видел волков, слышал их голоса, спускался опять, как Горлум, во тьму и полз. Уже терял сознание, когда наверху пошел сильный и долгий дождь. Полз дальше пока воды не прибыло так что стал захлебываться. Вылез в каком-то подвале, в подъезд. Увидел в окно, что это уже Улица Манго, почти окраина города. Надо прорываться в горы, тут с километр. Живот сводило от голода, темнело в глазах, уходили последние силы. Фридрих дико жалел себя — как же так выходит, что ему умереть? Неужели же не имеет он права или хотя бы милости — еще побыть тут? Хотя бы просто подышать, пожрать, полюбоваться? Выглянул в окно и долго ждал спасения. Хоть какой-нибудь случай, чтоб в помощь, чтоб за него. Наконец, увидел вечером солдатика-волка, которого ангел-спаситель надоумил встать одного покурить у стены под окнами и похлебать из бутылочки так, чтоб не видели командиры. Фридрих разбил ему голову камнем. Одним ударом сразу насмерть. Забрал автомат, патроны, гранаты, вещмешок. Спрятался в туалете чьей-то квартиры, рвал окровавленными по локоть руками хлеб и колбасу, жадно и торопливо жрал, выпучив глаза, напряженно слушая тишину в подъезде и во дворе…

Вертушка пошла кругами вниз. Фридрих избавился таки от навязчивых сигналов памяти, сосредоточился на задании. Ликвидировать Заблудшего. Дело он свое сделал, возвращаться в мир ему не надо. Рано или поздно проболтается. Тем более под прессом Коллектора. Легко сказать «убрать так чтоб не было подозрений». Чувак сейчас в фокусе внимания всех. Любая простуда, несчастный случай, бытовая ссора — все будет вызывать кривотолки и желание Сената проверить. Может, дуэль ему спровоцировать с каким-нибудь свирепым придворным тупарем?

Сели. Пилот сказал Фридриху пока не высовываться. Рыцарь смотрел в иллюминатор, как летчик передает какой-то роскошной даме, видимо, Царице маленький ящичек. Когда Сауту унес паланкин, грузчики открыли дверь и взялись выносить из салона коробки и мешки. К трапу подошел дедок в островерхой шапке, украшенной звездочками, и просторном синем халате, махнул Фридриху рукой:

— Вы Альфред? Я Рабен из Академии. Буду Вас сопровождать.