Чавивафа

С другой стороны, если в этой карете ползет местный землевладелец и хозяин десятка ферм, то, может, он как руководитель обязан просто требовать почтения, чтоб держать дисциплину среди темных крестьян. И вообще, эти сословные заскоки — основа стабильности строя и фундамент той самой Империи, которая кормит в том числе и ее, ведьму из Цитадели. Поехала дальше, выкатив в центр городка, где сияла позолотой на куполе еще одна основа стабильности Гувуманги — храм Веры Четырех Ветров. По молодости пытливым своим умом она, как ученый, проверяла на всякий случай, работает ли Вера. Само собой никакие молитвы ветрам не исполнились, а все известные ей попы оказались в лучшем случае жуликами. Относилась ко всем этим храмам, как к элементам культуры, части общественного устройства и как к той самой скрепе, которая заставляет народ подчиняться, трудиться и платить налоги.

Местный священник вышел встречать в белой накидке и в высокой голубой шапке, пригласил в маленький погребок, как оказалось в библиотеку, торжественно вручил ей рукописный том в кожаной обложке:

Прочтите особенно внимательно первые три части. Там описана магия, которая применялась в этих краях тысячу лет назад. В точности такие же ритуалы, что и сейчас на перекрестках.

— Вы же служитель Четырех? Вы верите в колдовство? — Шаука бегло листала большие страницы, — Какая может быть магия кроме Магии Ветра?

— Я не могу не верить тому что вижу, — Священник в тоске воздел очи к потолку, — Эти древние маги использовали такие ритуалы для того чтобы мертвые могли порабощать души живых, вселяться и владеть живыми телами. У нас в районе уже десятки случаев таких бесовских вселений.

— Как это выглядит? Сумасшествие? Припадки?

— Да, именно так это выглядит с точки зрения врача. Человек наполняется агрессией и злобой, кричит на непонятном языке.

— Странно, почему на непонятном? Орать должны тогда уже на языке мертвых, то есть на старой Гизе.

— Да, — Призадумался поп, — Странно. И кстати древние маги укладывали трупы в виде букв, чтобы складывались слова. А нынешние тела тоже лежат как определенные знаки, которые иногда повторены. Но это неизвестные буквы. Не азбука старой Гизы.

Но это только начало. Когда будет проведено двенадцать ритуалов, мертвые смогут именно захватывать души, а не ломать. Не будет признаков сумасшествия и криков. Просто порабощенный человек станет думать, хотеть и делать то, чего хочет на самом деле его новый хозяин, оставаясь с виду нормальным. Если нанести на карту все места ритуалов, должна получиться последняя буква алфавита. Если бы они использовали нашу азбуку, мы могли бы сейчас понять где будет двенадцатая точка. Там они будут колдовать точно на это полнолуние. Но увы, мы не знаем, какая у них буква.

Попрощавшись, Шаука доехала до отеля на окраине Кижижи, сняла комнатку, там улегшись на кровати, разглядывала фотки с трупами и карту с отметками уже проведенных ритуалов. Искала похожие черты, сверяла, пока не нашла вполне похожий знак. Не хватало одной точки — где-нибудь под Рембобушем.

Часть 6 Гроза над Гувумангой. Глава 3. Вдоль ночных дорог

Милина сидела в кустах у обочины трассы рядом со свалкой уже четвертый час. Вечерело, промчались за это время с десяток машин, но все мимо. Одолевала кровососная мошка и вонь от мусорки, и уже было похоже, что связь сегодня провалена, человека из Хахабы не будет. Уже хотела плюнуть на все, выбросить из рук демонстрационные типа найденные в куче мусора объедки, и идти прочь, когда опять появились на горизонте огни фар — ехала убитая вдрызг Кулунга рыжедерьмогого цвета. Дребезжа и фырча тормознула у свалки. Водила-оборванец вышел громыхнув дверцей, бросил рядом с кучей пакет, набитый пустыми коробками из-под кафешной еды, шумно дыша поссал, кряхтя пошел назад в кабину, газанул и уехал.

Чавимаса как тень выбрела из кустов, уселась возле мусорной кучи и взялась обшаривать брошенный пакет. В коробке из под пиццы нашла размером с горошинку пластиковый мутно серый шарик. Спрятала у себя в потайном карманчике, довольная встала и пошла к поселку, скрытая сумерками и тенями лесополосы, напевая спрашивая кого-то еле слышно — Знаешь ли ты, вдоль ночных дорог, шла босиком, не жалея ног… Адресовала это то ли Смиту, то ли всем тем парням, что не оценили ее и не захотели жениться на ней и поселить в своем доме. А то ли тому сучку льву красавцу, что облапошил ее на станции.