Часы (СИ)

Снаружи и вправду было ветрено. Когда Велвора бережно опустили на булыжную мостовую, в его лицо ударил тугой заряд холодного воздуха, а фалды его фрака несколько раз поднялись и опали - упругий и холодный верхний сквозняк-потягун словно бы поиграл с ними немного, а потом утратил к ним интерес и полетел себе дальше. Холод и сырость верхнего ночного города пробрали Велвора до костей даже несмотря на подбитый мехом фрак для праздничного ночного выхода. Вокруг было так темно, так неуютно, так промозгло, что ему сразу же захотелось вернуться назад - в уютную и теплую Канализацию. Впрочем, это было настолько неуместное, жалкое и даже какое-то детское желание, совсем не достойное Великого Вора, что Велвор сразу же укорил себя за него, а потом сделал над собой усилие и тут же встрепенулся, приосанился и расправил плечи.

Воровские разведчики описали ситуацию наверху очень точно - полный и загадочный лик Матери Луны сиял над воровскими головами ярчайшим, но вместе с тем и мягким, и приветливым светом и вокруг него не было заметно даже крошечного облачка. В свете общей тяжести нынешнего положения Канализации это было настоящей мистериальной удачей и Велвор сразу это и понял так, понял, осознал и по достоинству оценил это обстоятельство. Это был самый настоящий добрый знак от Матери Луны и в первую очередь для него лично. Налюбовавшись полным ликом луны, вдоволь наслушавшись приветственных криков простых воров и слегка насмешливых, наполненных скрытой язвительностью поздравлений от воровской знати, которых и сам он был не чужд, правда в несколько других обстоятельствах, но не теперь и не сейчас, а лишь только в самом ближнем кругу - за роскошными пиршественными столами или в чанах потайных воровских бань, Велвор махнул рукой в направлении городских стен, отдавая всем присутствующим ворам приказ выступить немедленно на дело и принять участие в совершении сакральной ритуальной кражи. Этим взмахом руки он как бы приглашал сейчас всех простых воров принять вместе с ним участие в совершении этой важнейшей и ответственейшей кражи, этого мистического действа, от которого так много сейчас зависело. Воровская масса тут же одобрительно загудела и заволновалась, словно бы мгновенно уловив этот призыв в жесте своего предводителя и тут же оценив этот призыв по достоинству и безусловно его одобрив.

На самом деле этот древнейший ритуал уже давно утратил связь с реальным воровством и превратился в такую как бы праздничную постановку, сейчас он больше напоминал игру, чем настоящую кражу. Вся мистериальная штука и заключалась сейчас в том именно, что в этой постановке и в этой игре принимал участие не только Велвор и его ближайшее окружение, а все воровское сообщество целиком, практически в полном своем составе. Каждый вор, кроме самых старых и слабых, считал своей обязанностью и долгом принять участие в ежегодной ритуальной краже, поэтому на время праздничной ночи Канализация пустела - все воры в эту ночь устремлялись наверх, они всею душою стремились принять участие в таинстве и разделить его сладость со своим предводителем или лучше сказать - со своим любимым вождем.

Суть представления заключалась в том, что Великий Вор в эту ночь как бы выходил на настоящее дело, а все воровское сообщество только следовало за ним, наблюдая за его действиями и оценивая их с точки зрения воровского мастерства и умения. Все что могло позволить себе все это сопровождение, вся эта воровская массовка, так это только сопроводительное факельное шествие на заднем плане, да еще возгласы (одобрительные или нет, это зависело от умений и действий, от доброй или не очень праздничной игры каждого конкретного Велвора).

Во время совершения праздничного ритуала Великий Вор неслышным воровским шагом словно бы крался к добыче, умело пробирался по темным улицам верхнего города к своей цели, то и дело заглядывая в темные окна и как бы выискивая и высматривая в них любые возможные ценности, а простые воры следовали за ним чуть поодаль, освещая это действо факелами и выкрикивая одобрительные (или не очень слова). Они оценивали каждый жест, каждое движение Великого Вора и как бы внутренне соизмеряли их со своими собственными воровскими навыками, вполголоса переговариваясь между собою, мысленно ставя себя на его место. Это был первый акт постановки.

Второй акт начинался тогда, когда Велвор находил, наконец, подходящий дом, городское заведение или подвал и скрывался в его внутренностях для совершения ритуальной кражи. Пока простые воры толпились снаружи, обсуждая выбор своего предводителя, общие достоинства или недостатки выбранного им места кражи, мастерство проникновения, выбор инструментария и еще множество различных, понятных только ворам мелких и крупных подробностей, Велвор орудовал внутри и на этом оканчивался второй акт праздничного действа.