Частная жизнь советской элиты

А секретари ЦК КПСС берут сколько захотят: они не опускаются до мелочного собирания миллионов. Деньги для них — ничто. Пока есть власть и положение, в их распоряжении заповедники и дачи, ослепительные выезды с многочисленной свитой, персональные реактивные лайнеры. И национальные ценности: захотят, затребуют из музеев царский сервиз — и получают на свадьбу детям, придет идея ублажить зарубежного гостя — одарят из национального хранилища редкой картиной, уникальной рукописью. Но их главная цель — удержаться у власти и удержаться как можно дольше. И путь для этого — не деньги, а страх, шантаж, интриги. Сумеет, скажем, генеральный секретарь подмять под себя политбюро —־ будет при должности до глубокой старости. Захочет — возведет себя в маршалы или присвоит звание героя, или назначит президентом, или велит при жизни поставить памятник. Так что деньги для них не основная ценность. Хотя, конечно, благоразумие заставляет их подумать и о благополучии семьи, о будущем детей и внуков. И здесь секретарям ЦК достаточно робкого намека, как подхалимы тотчас угодливо собирают и подносят им любые суммы денег.

Но вот для тех, кто стоит за ними, или, вернее, под ними, деньги — не мелочь: они — независимость при исполнении обязанностей, отрада в старости. И жадные руки заведующих отделами ЦК загребают взятки, коллекционируют виллы, скупают доллары и фунты.

В результате искусной внутрипартийной интриги в 1972 году в Грузии к власти прорвалась честолюбивая клика молодых карьеристов, тесня, отталкивая, сбрасывая с постов заскорузлую и замшелую в коррупции старую бюрократию. Начались разоблачения, и на идеологически лицемерном фасаде "развитого социализма" на какое-то время обозначились трещины и разрывы, а за ними выявились черты государственной мафии.

По обвинению во взяточничестве были сняты секретари ЦК: третий — отправлен на научную работу, четвертый — покончил жизнь самоубийством, пятый — выпроважен на пенсию, были уволены секретари почти всех горкомов и райкомов партии, начальники управлений милиции, руководители прокуратуры, КГБ.

Спустя несколько лет метла чистки прошлась по партийному аппарату Таджикистана: были сняты со своих постов 2 секретаря горкома партии, 6 секретарей райкомов, 7 министров. Затем в 1978–1979 гг. были разгромлены партийные организации Киргизии, Туркмении. И, наконец, в 1985 году — Узбекистана.

Волна казнокрадства на какое-то время в этих республиках спала, несколько стабилизировались цены. Дать, однако, однозначную оценку происходящему в этих республиках невозможно. Тюрьмы оказались переполненными. И в них рядом с другими были и те, кто требовал взяток, и те, кто вынужден был их давать. На одних и тех же нарах располагались и известные дельцы подпольного бизнеса, ворочавшие миллионами, и жалкие жулики, и мелкие спекулянты, с трудом сводившие концы с концами.

В тюремные камеры их свела и собрала не законность, а политическая конъюнктура нового руководства этих республик, играющая в честность для утверждения власти и потому, что такова была воля Москвы. Новые правители оказались именно теми людьми, которым удалось предугадать тенденции, идущие из центра, и пойти им навстречу.

Какое-то время политбюро стремилось сохранить в Закавказских и Среднеазиатских республиках статус-кво, так как понимало, что радикальная реорганизация даже в рамках существующей системы несет угрозу политических потрясений и социальных обвалов. Однако относительно благополучный и в чем-то привольный образ жизни в этих республиках, существенная часть населения которых подкармливалась на кормах подпольного бизнеса, будоражил и волновал воображение в Москве. На фоне общенациональной нужды, роста цен, некоторый достаток Закавказья и Средней Азии, подчеркиваемый широкой, гостеприимной натурой их жителей, вызывал неприязнь и зависть в других республиках, таил опасность взрыва ненависти и возмущения. И московские власти распорядились: приступить к планомерному разгрому подпольного бизнеса, годами отстраивавшегося в республиках Средней Азии и Закавказья, предприятий, служивших не только основой благосостояния их жителей, но являвшихся важным источником, снабжавшим население необходимыми товарами и продуктами^{31} ·

Вторая экономика, в сущности, работала на советское государство, ликвидируя "узкие места" в социалистическом производстве и снабжении. И наступление КГБ на нее привело к тому, что прилавки магазинов опустели. И в результате стали брать больше: плата за страх. Коррупция, таким образом, в СССР достигла такой степени развития, что меры, направленные на борьбу с ней, ведут к ее усилению и увеличению^{32}.