Часть первая. Тропы Тьмы (СИ)

Он повернулся и вышел из камеры, захлопнув дверь за собой.

У выхода из арестантского блока Керна ждал Юрий.

-- Ну что, как вам этот субчик?

-- Спившийся интеллигент, на которого дурно действовал своими романами Андрей Платонов. Дядьку надо лечить в дурдоме, -- ответил Керн уверенным голосом, думая между тем о своём. -- По-моему, он тронулся от житейских переживаний.

-- Да нет, он становится опасен, -- ответил Юрий, разглядывая звёзды. -- Знаете, у него появилась какая-то уверенность. Сегодня, назначая его на работы в наш жилой сектор, дежурный комендант был твёрдо уверен, что Бенедиктов выкинет какую-нибудь гадость. Приезд нового человека, знаете ли, такой повод! Я, честно говоря, тоже был уверен, что он либо разведёт агитацию, либо попробует с вами расправиться. Хотелось поближе посмотреть в такой обстановке на него и на вас.

-- Так это была ваша провокация?! -- возмутился Керн.

-- Считайте это испытанием твёрдости духа.

-- Но он мог меня, к примеру, убить или изувечить!

-- Во-первых, лучше вас, чем кого-нибудь из нас. В конечном итоге, незаменимых специалистов у нас нет, а по первому нашему требованию городская рабочая организация вышлет нам нового военинструктора. Ваши раны или ваш труп послужили бы к тому прекрасным стимулом, лишний раз демонстрируя всю опасность создавшейся обстановки. -- Юрий улыбнулся с неожиданной мечтательностью. -- Да нам и не нужен был бы военинструктор, который не умеет постоять за себя в сложной ситуации. Время сейчас жёсткое, лишние люди, не соответствующие своим обязанностям, человечеству больше не нужны. Так что не вздумайте обижаться! Ну и во-вторых, я был рядом, сидел, можно сказать, в засаде, и появился сразу же, как только разговор у вас пошёл на повышенных тонах. Я был готов прийти к вам на помощь, и пришёл. Надеюсь, это отчасти извиняет наше невнимание к вам, не так ли?

-- Что этот Бенедиктов нёс про крематории?

-- Ерунду, конечно. Я же вам говорил: здесь не лагерь уничтожения, никаких лишних трупов. Он, небось, и сам уверен, что его пустят в расход сегодня ночью. Иррациональная ненависть к кому-нибудь, в его случае -- к коммунистам, это хороший способ выпустить пар. К сожалению, люди в таком состоянии становятся неуправляемыми. Он ведь уже сломался внутренне, этот Бенедиктов, и сейчас главное -- не дать ему проявить себя в отчаянных поступках, в каких-нибудь последних импульсах угасающего "эго". Бенедиктов должен суметь переступить через себя, понять, что он только материал, сырая глина в руках истории. Он ведь, в сущности, нам не враг!

-- Почему не враг?

-- Он ничего не делает, -- объяснил Юрий. -- На действие такие, как Бенедиктов, не способны. Они только лают. Вот есть у нас другие враги, настоящие. Эти -- да, это проблема! Тут по окрестностям такие деятельные мерзавцы живут, что диву даёшься. Скоро заведут себе по чёрному джипу и будут раскатывать по местным дорогам, как хозяева жизни!

-- А для чего строили печи, о которых говорил Бенедиктов? Или вообще никаких печей не было?

-- Вагранки это. Металлолом будем переплавлять. Развивать, так сказать, собственное промышленное производство. Хватит уже, надоело в земле копаться, всё равно в Сибири зона рискованного земледелия. Сколько ни суй в землю, хрен что вырастет! Займёмся лучше тяжёлой индустрией.

-- А металлолом где будете брать?

-- На подводах из города возить будем. Чугуна много идёт сейчас.

-- И на что переплавлять?

-- Да просто -- на чугунные чушки. А их уже -- обратно в город, на заводы. Теми же подводами.

-- Не дороговато ли выйдет таскать туда-сюда чугун гужевым транспортом?

-- Коммунисты денег не считают. Если потребуется, впряжём людей, это недорого. А потом, когда развернёмся -- проложим сюда узкоколейку. Вот это будет уже настоящее дело! Согласны?

Керн механически кивнул, продолжая размышлять напряжённо о чём-то своём, сокровенном.

-- Так что с Бенедиктовым-то сделаете? -- побеспокоил его Юрий.

-- А почему вы думаете, что я ничего ещё с ним не сделал?

-- Я опять был рядом. Не бросать же товарища в таком деликатном деле! -- Юрий снова мечтательно улыбнулся. -- Если хотите, могу даже помочь его побить. Партийная солидарность, скажем прямо. Или, может, хотите отпустить его?

Керн посмотрел на Юрия долгим, изучающим взглядом. Потом решительно сказал:

-- Отпускать без наказания врага наших идей я не вижу смысла. Тем более что вы понесли дисциплинарную ответственность, вмешавшись в наш с ним спор.

-- Кто это вам сказал про ответственность?

-- Олег Кристаллов.

Юрий снова заулыбался.

-- Да, этот может. Так что, предлагаете наказание?

-- Наказание, но соответствующее правовым нормам. Я, простите, не палач, и избивать людей кастетом не приучен. Предлагаю продлить его арест до одних суток.

-- Тогда нам придётся принести ему одеяло, а утром суп.

-- Пусть так, -- сказал Керн. -- Но раз задача в том, чтобы сломать его убеждения, есть прекрасный способ сделать это. Я скажу ему, что я партийный ревизор из центра и что я спасу его жизнь, так что он должен мне сапоги лизать. Это может сработать. Сильные мужчины обычно сентиментальны.