Часовой

— Хорошо. С этой минуты — тишина в эфире, никаких звонков. Разве что в самом крайнем случае. Когда закончим, я позвоню.

Ричер дал отбой и скинул с кровати ноги как раз в ту секунду, как в смежную дверь вошла Сара.

— Как там Расти? — спросил он.

— Все так же. В полном отрубе. Зато копирование прошло как по маслу. Копия на кровати, возле ноутбука.

— Спасибо, Сара. Большое спасибо.

— Не стоит. Будьте осторожны. Возвращайтесь целым и невредимым.

Покинув мотель, Ричер нанес короткий визит в главное здание стоянки. Для заключительной части своей прогулки, когда он будет идти пешком, Ричер хотел бы иметь что-то такое, в чем можно было бы нести сервер. Лучшего, чем огромная хозяйственная сумка, он там не нашел. Авоська была сработана из грубого нейлона в яркую полоску с желтыми флуоресцентными ручками. «В ней можно спрятать чемодан, и никто не заметит», — подумал Ричер. Уже выходя, он прихватил еще стакан сверхкрепкого кофе для дальнобойщиков, тронулся в сторону города, а когда приехал, поставил машину за четыре квартала позади дома, где жил Резерфорд.

Ричер рассчитал время так, чтобы прибыть к ресторану в две минуты девятого. Он сразу засек там русского, который прикидывался, что разглядывает витрину магазина на противоположной стороне переулка. Ричер сделал вид, что не заметил его, и вошел внутрь. Четыре кабинки были уже заняты. Агент Фишер сидела в любимой кабинке Ричера. Посередине прохода, с правой стороны, под бирюзовым «шевроле». Была и еще одна барышня из ее команды — по всему, уже успела очухаться от знакомства с хлором; она сидела одна, увлеченно читала какой-то журнал. Человек в костюме не менее увлеченно уплетал полную тарелку яичницы-болтуньи с беконом. И стайка из трех женщин. Очень похожих друг на друга, с разницей в возрасте лет двадцать пять. «Три поколения одной семьи», — подумал Ричер. Может быть, встретились после долгой разлуки. Или собрались на чью-то свадьбу.

Он подождал, когда Фишер ему кивнет и поманит рукой к себе, подошел и сел напротив нее.

— Ричер? — сказала она.

Тот кивнул.

— Тату Дракона девяносто девять? — в свою очередь спросил он.

— Мой ник, — ответила Фишер. — Это он? — Она указала на сумку Ричера.

— Как и обещал. А мне от вас ничего, кроме денег, не надо.

— Без проблем. Деньги в машине. На заднем дворе. Пойдемте со мной.

Фишер стала вытаскивать из кошелька десятидолларовую купюру. Вытащив на четверть, она сделала паузу и убедилась, что от русской женщины из соседней кабинки закрывает деньги своим телом. На краешке купюры карандашом было написано два слова: ЗАСАДА. ПОДЫГРАЙТЕ. Она вытащила купюру до конца, хотела положить ее на стол, но как бы случайно уронила в свой стакан с водой.

— Черт побери. Я что-то сегодня такая неловкая. Минутку.

Из контейнера возле стены она выхватила пачку бумажных салфеток, выудила купюру и стала промокать салфетками, пока та не стала почти совсем сухой. И никакой посторонней надписи больше не было.

Фишер встала и пошла впереди к двери, выходящей в переулок. Потянула ручку на себя, пропустила Ричера вперед. Примерно в трех ярдах ждала машина. «Линкольн таун-кар»[15]. Старая и уже далеко не модная модель. «Лимузин в отставке», — подумал Ричер. Возможно, ворованный. Со стороны пассажира открылась дверь, и из машины вышел человек. Сомнений нет, специалист из Москвы. Прибыл пораньше. Огромная туша, втиснутая в черный костюм с галстуком. Похож на недоделанную восковую фигуру. Ростом где-то шести футов пяти дюймов. И весом не менее трех сотен фунтов. Голова квадратная, с острыми углами; это подчеркивалось тем, что она была лысая как колено. Маленькие ушки, торчащие из черепа так, словно их слепили отдельно. Бровей над ярко-синими глазами не было вовсе. Нос явно пару раз был сломан. Когда он разинул пасть и ощерился в свирепой улыбке, обнажились несколько неровных коричневых зубов. Огромные руки, которые свисали вниз прямо от массивных плеч. И ляжки, каждая из которых была гораздо толще, чем у некоторых людей талия.

Подсознание Ричера вобрало в себя все, что он увидел перед собой, мгновенно обработало полученную информацию и выдало результат. Сознание его тут же отреагировало сигналом тревоги. Пока еще не красным, а желтым. Предупредительным. «С этим парнем будут проблемы». Серьезные, но преодолимые. Обычно Ричера такая оценка успокаивала. Но не сегодня. Поскольку подсознание его не было способно распознавать всех тонкостей ситуации двадцать первого века. Он пришел сюда не для того, чтобы устраивать побоище. А для того, чтобы перехитрить смертельного врага. И если Ричер раскроется, его военная хитрость не сработает. То есть он не должен сейчас никого убивать. Или даже серьезно ранить. А это задачка по-настоящему непростая. Особенно учитывая то, что он сам должен остаться в живых.