Чаша отравы

— Какого преемника, ты о чем вообще? — перебил Галкин. — Если и скинут Путина, будет Кудрин хотя бы, но никак не Увалов. Кто вообще такой Увалов? Просто сливной бачок, используемый в грызне «башен». У него нет административного опыта в системе, а, значит, нет перспектив стать первым лицом. Что же касается монархии, то вполне могут поставить Майкла Кентского.

— Да нет, на самом деле Увалов опасен, это настоящая гнида, — в чем-то поддержал Смирнова один из секретарей ЦК ЕКП Олег Винтер. — Когда я вижу эту тварь, у меня руки чешутся взять стул и шарахнуть ему по башке изо всех сил.

— Ну, ладно, я не о нем, — продолжал Смирнов. — Я о том, что большевикам удалось поднять Россию на дыбы. Измученную войной, истекающую кровью, тонущую в нищете и терзаемую голодом страну, без нормальной промышленности. И сделать из нее передовую сверхдержаву — и если бы не проклятая реставрация, если бы не измена, то социализм к нашим годам победил бы уже на всей планете. Они — смогли. А мы — не коммунисты даже, а весь трудовой народ — лишь отступаем и отступаем. И даже не знаем, в каком направлении бороться, чтобы хотя бы начать мешать власти, наносить ей ущерб, срывать или хотя бы тормозить ее натиск, не говоря уже о том, чтобы самим продвигаться вперед, хотя бы малыми шагами. Страна катится в пропасть. Нет, она не погибнет. Она просто перейдет в страшное, но при этом очень устойчивое состояние, когда господа наденут на всех ярмо, которое уже не сбросишь никакими усилиями. Где намерения каждого будут просчитываться заранее и пресекаться предельно жестоко. Железная пята, как у Джека Лондона, если угодно. Ничтожная всевластная богатейшая верхушка — и море скованных по рукам и ногам рабов, лишенных не только имущества, но и человеческих прав, горбатящихся за баланду без продыху. А если не только в России это готовится, но и во всем мире? И старт этому был дан именно в проклятом восемьдесят пятом, когда начался управляемый развал. Сознавать это невыносимо!

— Да подожди ты, Вань, и раньше ведь были откаты. Ленин предупреждал, что путь революции — не прямая линия, что будут неизбежные повороты и отступления. И они тоже переживали разгром. Перед февралем семнадцатого охранке удалось все революционные организации задушить, всех по тюрьмам и ссылкам распихать. И вдруг неожиданно бабахнуло, — ободряюще возразил Галкин.

— Можешь не напоминать, я дипломированный историк, помимо всего прочего, — парировал Смирнов. — Тогда всё же они шли по восходящей, несмотря на жертвы. А тут такое ощущение, что всё общество катится только назад. Идет отмена не только завоеваний социализма, но и буржуазной демократии. Ведь посудите — столь аномально долгой реакции не было ни после 1905 года, ни после «ста дней» Наполеона.

Все молчали.

— Но у нас есть, хоть и в прошлом, тот маяк, та путеводная звезда, на которую надо ориентироваться, — сказал Иван. — Это реальный, пусть и ничтожный по длительности с исторической точки зрения, опыт создания и построения нового мира. Впервые на Земле такое получилось! И этого уже не вычеркнуть. Не зря нынешняя власть так люто ненавидит этот опыт, не зря фашистские режимы, которые правят в других республиках, кроме Белоруссии, навязывают декоммунизацию, сажают посмевших усомниться в «преступной сущности» СССР. И нам не надо этого стесняться, это единственно верный путь. Единое народное хозяйство, принадлежащее всем сообща и на равных. Это — стержень, суть, это — первично. А держава, мощь, сила — производное. Соответственно, тем, кто ныне претендует на звание коммунистов, нельзя вырождаться в примитивный карго-культ. И нельзя ударяться в холуйствующий перед мировым империализмом еврокоммунизм. И уж тем более нельзя мутировать в тех, кто несет нацистский бред об особой миссии русской цивилизации, о русском пути, с которого гнусные обладатели шнобелей пытаются великий народ-богоносец столкнуть. А ведь это есть, цветет и пахнет! И ладно бы это было на правом фланге, но оно — и в самом комдвижении!

— Ну, мы-то к этим клоунам не относимся. Если зюгановцы или кто-то еще предпочитают загнивать так, то и черт с ними! — сказал активист «Трудящейся России» Евгений Бобров.