Чаша Отравы

— Но ещё интереснее способ активации этого оружия, созданного Брахмой с целью защищать принципы дхармы, то есть «божественного закона». Так как Брахма был творцом вселенной и первым живым существом, получившим ведическое знание, он создал это оружие, способное уничтожить любое живое существо во вселенной. Чтобы привести его в действие, нужно было достигнуть высокого уровня умственного сосредоточения и посредством особой медитации, обращённой на творца вселенной Брахму, активировать «брахмастру». Подобное оружие лежит уже за пределами обычных технических средств, известных человечеству. Это выводит нас на совершенно иной уровень знаний — на некий духовно-нематериальный аспект, лежащий на грани магии и сверхспособностей человека. Может быть, даже здесь были задействованы энергии, пока что неизвестные нам, концентрация которых позволяет получить невероятную разрушительную силу в нашей материальной вселенной.

— Тогда это очень опасное оружие! — заметил я. — Человечество, с его прежними военными достижениями, выглядело бы перед ним сборищем неумелых детей, вооружённых примитивными рогатками.

— Или жалкими карликами у ног могучих гигантов, — согласно закивал Громов. — Любопытно, что это не единственное подобное оружие, бывшее в распоряжении пуранических богов и героев. Хорошо известно и личное оружие бога Вишну — «Нараянастра» или «Оружие Нараяны». Оно представляло собой миллионы метательных снарядов, одновременно приводимых в действие. Их количество и мощь возрастала пропорционально оказываемому им сопротивлению.

Единственным способом спастись от «нараянастры» был полный отказ от сопротивления. «Нараянастра», как и «брахмастра» могла использоваться в войне только один раз, и при попытке применить её снова она поражала армию, к которой принадлежал вызвавший её воин. Секрет использования этого оружия был известен только трем воинам: Дроне, Ашваттхаме и Кришне.

Громов замолчал. Сейчас он выглядел усталым и опустошённым.

— То есть, вы хотите сказать, что нам необходимы знания именно о таком оружии, оружии богов? — неожиданно догадался я и изумлённо посмотрел на начальника Особого отдела. — Но зачем? Мы же не ведём ни с кем никаких войн, у нас нет врагов!

— Не горячись, Сид, — спокойно сказал Громов, устало прикрывая веки и протирая пальцами глаза. — Всё не так просто и однозначно, как может показаться на первый взгляд. Мне уже не раз доводилось беседовать с Менгешей, и из этих бесед я вынес для себя одну очень важную вещь: он небезосновательно опасается возможной внешней угрозы для Трудового Братства.

— Вы говорите об угрозе со стороны Сообщества? Но разве их наука в своих изысканиях зашла столь далеко, что военные силы Гивеи могут реально угрожать нашей безопасности? Я всегда считал научные достижения Сообщества лишь бледным отражением нашей, земной научной мысли. Все их технологии и научные разработки в том или ином виде привнесены с Земли во времена нашего тесного сотрудничества. Неужели вы думаете…

— Так думаю не я, а многие члены Совета, — поправил меня Громов твёрдым голосом. — Но и я склоняюсь к мысли, что они могут быть правы в своих опасениях. Слишком много скапливается в последнее время фактов, позволяющих делать подобные заключения.

— О военной опасности со стороны Гивеи? — ещё больше изумился я.

— Да. А по поводу научной «неразвитости» Сообщества… Вспомни живой пример из истории Земли, когда императорская Япония ещё в начале двадцатого века усиленно скупала или просто крала по всему миру патенты в самых различных отраслях науки и техники. Тогда все тоже не придавали этому особого значения, пока, на рубеже двадцатого и двадцать первого столетий, феодальная Япония вдруг не превратилась в высокоразвитую технологическую державу.

Думаю, подобное может вполне произойти и сейчас, прямо у нас под носом, и если мы будем столь недальновидными, то это обернётся для нас большой трагедией. Поэтому у нас есть только два пути избежать этого: либо воспрепятствовать этому процессу, либо самим быть во всеоружии, быть готовыми дать отпор любой агрессии извне.

— А что вы подразумеваете под термином «воспрепятствовать»? — насторожился я, внимательно глядя в ледяную глубину глаз Громова.

Но на его лице не дрогнул ни один мускул. Только губы слегка тронула грустная улыбка.

— Позволь старику не отвечать на этот вопрос… Ведь я могу попросить тебя об этом?

Он склонился ко мне, всматриваясь в моё лицо.

— Ответить полностью откровенно сейчас я тебе не могу, а успокаивать тебя полуправдой мне не хотелось бы. Могу лишь сказать пока то, что с некоторых пор возможность нужного нам исхода событий тщательно изучается нашими людьми и здесь, на Земле, и там, в Сообществе.

Громов снова замолчал и слегка повернул голову в сторону окна, словно опасаясь, что наш разговор может услышать кто-то посторонний.