Чаша любви

— Сомневаюсь, дорогая, что они сумеют обнаружить это восемнадцать лет спустя.

— У Кэролайн хорошая память, — заметила Демельза. — У нас обеих! И неудивительно.

В дверь постучали, и вошел Майнерс.

— Доктор Энис, сэр. Мистеру Поупу снова нехорошо. Только что пришёл посыльный из Плейс-хауса, Певун Томас. Он говорит, что это срочно, но, конечно...

Подразумевалось, что Певун Томас — не самый надёжный посланник.

— Скажите Тресидеру, чтобы седлал Парси. И пусть Томас возвращается обратно — я скоро приеду.

— Очень хорошо, сэр.

Когда они остались одни, Кэролайн спросила:

— А вы ведь помните, как примерно год назад случилось то же самое? Вы обедали с нами, и тут кто-то из Плейс-хауса пришел за Дуайтом. Нужно постараться, чтобы это не вошло в привычку.

— Ты часто их видишь — в обществе, я имею в виду?

— Наши девочки слишком юны для его дочерей, а у меня от него мурашки. А она была бы хороша, если бы перестала беспокоиться, должна ли проявлять снисходительность или другим следует быть снисходительными к ней.

— Я посещал их ежемесячно с прошлого года, — сказал Дуайт. — В обществе они как будто завернуты в своего рода смирительную рубашку. И не только в обществе. Это странное семейство.

— Вы слышали о Джереми? — спросила Демельза. — Миссис Поуп упала с лошади, а Джереми обнаружил её и помог вернуться домой.

— Когда это случилось?

— На прошлой неделе. Она прислала ему серебряную булавку, Джереми она пришлась по душе.

— Вероятно, дарительница тоже ему пришлась по душе, — высказал мнение Росс, а затем спросил: — Известно ли что-нибудь о шахте, которую Анвин собирается открыть у порога мистера Поупа?

— Думаю, он с этим подождёт, — ответил Дуайт. — Верно, Кэролайн? Ты ведь что-то слышала от Харриет Уорлегган?

Кэролайн зевнула.

— Этот сюжет придется отложить на потом. Как-то связано с ценами на медь. Разумеется, в этом деле всем заправляет Ченхоллс. Но и Анвин в последнее время уж точно не в убытке.

Дуайт встал, хлопнул Росса по плечу, чмокнул Демельзу в щёку и накрыл рукой длинные пальцы жены.

— Что ж, не станем заставлять старого джентльмена ждать. Насколько я помню, дорогая, в прошлом году ты предложила мне бренди перед уходом.

— Какая прекрасная память, — заметила Кэролайн.

II

Квадратный и прочный Плейс-хаус примерно столетие назад каменщики возвели из местных валунов, а вот на мишуру и украшения им явно не хватило времени; но второй владелец, посетивший Лондон и ознакомившийся с работами Иниго Джонса, добавил фасад в палладианском стиле, чтобы придать дому изысканность и исключительность. Дом, построенный из гранитного порфира и тяжёлого сланца, был просторным, но не защищал от сквозняков; ему не хватало изящества; колонны выдерживали климат хуже, чем остальное каменное сооружение. Перед домом не было даже сада: только терраса с балюстрадой, стоящая на склоне холма в сторону моря.

Когда приехал Дуайт, в доме, похоже, только что зажгли дополнительные свечи. Его впустила Кэти Картер. Её характер напоминал эти свечи — такой же беспокойный; из-под чепца торчали нечёсаные волосы, похожие на водоросли. Кэти с порога принялась торопливо объяснять Дуайту, что первой услышала крики миссис Поуп, побежала по лестнице и увидела, как та пытается привести хозяина в чувство. В последнее время, говорила Кэти, ему подают лёгкий ужин в постель; скорее всего, он слегка выпил после еды, пошёл по лестнице и упал у распахнутых дверей спальни, где хозяйка его и обнаружила. Кэти и хозяйке удалось дотащить его до комнаты и уложить в кровать.

Не пристало горничной хриплым шёпотом рассказывать доктору такие подробности и подниматься по элегантной отполированной лестнице, оставляя на ней капли жира от свечей, но сестра Бена Картера происходила из деревенской семьи и позволяла себе такие вольности, не зная, что это такое вообще. Ростом выше Бена и такая же темноволосая; из-за чего корнуольцы складывали целые легенды о моряках из Армады, потерпевших кораблекрушение у этих берегов. В этом могла быть доля правды: испанская кровь могла примешаться и позднее -— они с Беном были совершенно не похожи друг на друга. К тому же она была крупной девицей, неуклюжей, беспокойной, а иногда угрюмой и замкнутой. Ступни у неё были слишком велики, и частенько казалось, что она вот-вот споткнется. Но всё-таки держится молодцом, думал Дуайт, и явно выглядит неплохо: избежала оспы, кожа у неё чистая; большие и яркие глаза в обрамлении таких чёрных ресниц, что можно решить, будто их накрасили.

Миссис Поуп ожидала его у дверей спальни; они пожали друг другу руки, и доктор проследовал к больному. Поначалу Дуайт решил, что тот мёртв. Лицо старика побелело, как простыня, тело похолодело, а пульс не прощупывался. Зрачки расширены, глаза закатились, язык высовывался между гнилых зубов. Дуайт взял ручное зеркальце и подержал его у синеватых губ. Через пару секунд зеркало помутнело.

— Грелки, будьте добры, — попросил Дуайт.

Он порылся в саквояже и достал бутылочку диэтилового эфира, капнул на тряпицу и поднес к носу мистера Поупа. Через плечо Дуайт сказал: