Чаша любви

— Сегодня утром мы уехали слишком рано, поэтому не узнали. Джейн только что рассказала. Услышала от Эрна Лобба, который в свою очередь узнал от кого-то ещё, не помню точно. Зашли в дом и, похоже, просто зажили там в одиночку, если не считать заботливых рук Лизы Харри.

— Они не приходили сюда, пока нас не было?

— Нет. Представляю, что творится в Тренвите, понадобится пара дней, чтобы навести порядок.

— Но ведь в этом мы можем им помочь!

— Разумеется.

— Папа, папа, — послышалось грубоватое контральто Изабеллы-Роуз. — Ты идёшь?

Росс взглянул на Джереми и улыбнулся.

— Видишь?

— То есть, вечером ты собрался в гости?

— Вопреки здравому смыслу. Я доказывал твоей матери и Клоуэнс, что если четыре человека стучат в дверь в десять с лишним вечера с требованием их впустить, то это своеобразное приветствие Джеффри Чарльзу под силу пережить. Но если его супруга слишком чувствительна, у неё могут появиться предубеждения против семьи. Без толку. Они так и не вняли моим просьбам.

— Что сказала мама?

— Неважно. Самое главное, хочешь ли ты ужинать в одиночестве и порадовать Джейн, которую расстраивает, когда все её блюда простаивают часами? Или как, по-твоему, раз уж мы и так давно ждём Джеффри Чарльза, то ещё один день ничего не изменит?

— Я пойду с тобой, — решил Джереми. — Чтобы хотя бы взглянуть на его испанскую девчонку.

II

Росс покинул комнату, и, прежде чем последовать за ним, Джереми остановился и взял серебряную булавку, принесённую посыльным несколько дней назад. Она не особенно подходила к его костюму, но всё равно нравилась Джереми, и он приколол её на лацкан сюртука.

Булавку принес Певун Томас. К ней была приложена визитная карточка с подписью: «От миссис Клемент Поуп, Плейс-хаус, Тревонанс, Корнуолл».

Глава пятая

I

Неделю спустя Росс и Демельза ужинали с Дуайтом и Кэролайн Энис в Киллуоррене.

— Вы ещё не виделись с ними? — спросил Росс.

— Нет, — ответил Дуайт. — Кэролайн собиралась их пригласить, но я подумал, им нужно несколько дней, чтобы обустроиться.

— Обустроиться! — воскликнула Демельза. — Дом в ужасном состоянии! Мы приходили туда каждый день — я, Джереми и Клоуэнс — и трудились изо всех сил. А Джеффри Чарльз нанял трёх женщин из деревни. И ещё пятерых человек, которые чинят трубы и заново кроют крышу. А братьям Харри дали месяц, чтобы съехать. Думаю, бедная Амадора просто ошеломлена.

— Милое имя, — отметила Кэролайн. — Да и сама она, наверное, миленькая?

— Спроси Росса, — отозвалась Демельза, — она произвела на него впечатление.

— Мне всегда нравились маленькие черноволосые девочки, — ответил Росс. — Уж ты-то должна это знать.

— Я не маленькая.

— Значит, была такой, когда я первый раз тебя увидел.

— Уж прости, если я выросла.

— Ничего, высокие черноволосые девочки мне тоже нравятся. А также высокие рыжеволосые девочки с красивыми глазами.

— После этого обмена остротами, может, всё же опишете её нам?

Росс хмыкнул:

— Она невысокая и темноволосая. Гордое маленькое личико — наполовину напуганное, наполовину воинственное, наполовину жаждущее тепла и любви.

— Выходит три половины, — заметила Кэролайн. — Но, кажется, я тебя поняла.

— А как там Морвенна и Дрейк, с которыми они так дружили? — спросил Дуайт.

— Приедут на следующей неделе. Джеффри Чарльз уже писал им, но Дрейк только что получил заказ на новую шхуну, и — вполне в его духе — не хочет уезжать, пока не заложат киль.

— Она католичка, я полагаю? — неожиданно вставила Кэролайн.

— Амадора? Должно быть, — Росс взял ещё один кусок земляничного пирога. — А жаль.

— Я думала, ты симпатизируешь католикам.

— Я симпатизирую не католикам, а людям, которые могут служить Богу так, как хотят, не получая за это наказания, что пока невозможно в Англии.

— Даже методистам?

— Даже методистам. Мне лишь не нравится религиозная исключительность, от кого бы она ни исходила.

— Но две секты, которые мы только что упомянули, как раз-таки мнят себя самыми исключительными. Методисты верят, что только cпасённые ими увидят Христа. А католики и вовсе не считают нас членами церкви Христовой!

— Знаю. Мир нетерпим.

— Но и мы этого не лишены, — сказал Дуайт. — В прошлом по всей стране прошли антикатолические выступления. А ведь им просто два или три века подряд внушали, что Рим — «блудница в пурпуре» и всё такое.

— Всё же, — заметила Демельза, — если двое любят друг друга, это важнее всего. А где есть настоящая любовь, всегда возможны взаимные уступки.

— Это зависит от силы любви и силы религиозных убеждений, не так ли? — спросил Росс. — Проходит два или три года, рождаются дети, а чувства уже не такие тёплые...

— Росс, несомненно, судит по собственному опыту, — вставила Демельза, нахмурившись.

— Мой собственный опыт слишком необычен, чтобы по нему судить. Да и оглядись, вся компания совершенно исключительна.

— Не знаете, намерена ли юная пара обосноваться здесь? — поинтересовалась Кэролайн.

— Джеффри Чарльз через несколько месяцев возвращается в полк, и она поедет с ним. Но что они намереваются делать, когда закончится война...