Чаша Асклепия (СИ)

========== Пролог ==========

“Волокли долго. Капитан уже почти отключился, но тут его с размаху швырнули вперед и вниз, не то в подвал, не то просто с высокого порога. Дверь закрылась, пленника окутала блаженная темнота — проваливайся на здоровье. Однако Станислав полежал на холодном, чуть влажном полу и с сожалением понял, что начинает приходить в себя: синяки и ссадины разболелись, мучительно захотелось в туалет — стошнить над раковиной и тут же напиться чистой холодной воды.

Капитан со стоном перевернулся на бок. Стена оказалась совсем близко, и, поднапрягшись, удалось сесть и опереться на нее спиной. Темнота оказалась не такой уж кромешной: над дверью светился маленький кружок, как ночник в детской. Камера была другая, не та, в которой Станислав откуковал неделю. И не одиночная. У противоположной стенки сидел и как из зеркала (такой же связанный и избитый), исподлобья смотрел на него… Вадим.”(«Космоэколухи» Ольга Громыко)

Всё оказалось гораздо хуже, чем он предполагал, помощи ждать неоткуда. С каждой минутой в камере становилось жарче, содержание кислорода в воздухе явно падало.

Что это? Перебои в системе жизнеобеспечения? Или их намеренно решили убить таким изуверским способом?

Станислав с трудом разлепил веки и оглядел каменный мешок: Вадим уже не стонал и не шевелился: то ли потерял сознание, то ли… О втором варианте думать не хотелось, но если всё же так, то старому однополчанину можно и позавидовать — отмучился, бедолага.

В коридоре раздались быстрые, еле слышные шаги, дверь резко и как-то внезапно распахнулась. В камеру ворвался свежий воздух и яркий свет. На пороге застыл высокий худощавый мужской силуэт.

Стас судорожно вздохнул и закашлялся, с трудом переводя дыхание, затем чуть прищурился: у стоящего на пороге камеры блеснули красные глаза.

Стас просипел пересохшим ртом:

— Денис?.. А где Полина? Тед? Веня?

Киборг сделал шаг в камеру, наклонился над капитаном. Стас успел рассмотреть жёсткую линию рта и холодный, стальной взгляд, отливающий синевой с алеющим зрачком посередине, почувствовать твёрдую, безжалостную руку у себя на горле. Последним, что он услышал, были слова, произнесённые свистящим шепотом:

— Простите, капитан, так получилось…

========== Глава 1 ==========

— Ну, чего ты хандришь, Стасик? Занялся бы чем-нибудь, придумал бы себе увлечение, да хоть те же модели собирал или марки… — Вениамин Игнатьевич смотрел на своего закадычного друга и участливо качал головой. Что-то расклеился Стасик в последнее время, ничего его не радует, даже бриться стал не каждый день, а это уже не слишком хороший признак.

Ох, чувствовал Вениамин Игнатьевич, что недалёк тот день, когда вместо бодрого и подтянутого военного пенсионера, пахнущего кофе и недорогим, но хорошим одеколоном, его встретит опухший небритый алкоголик с запахом давно не мытого тела и сивушным перегаром изо рта.

— Да перестань ты, Веня! Какие модели, марки… Ты ещё скажи: крестиком начни вышивать, — собеседник Вениамина Игнатьевича раздражённо махнул рукой и наполнил стоящие перед ними бокалы янтарной жидкостью, распространившей по небольшой, но чистенькой кухне аромат благородного напитка десятилетней выдержки.

Вениамин Игнатьевич опять нахмурился и укоризненно покачал головой: вот уже и немотивированное раздражение. Ох, не к добру всё это… Не к добру!

Хозяин кухни с лёгким недовольством оглядел стол, хмыкнул и потянулся к холодильнику за немудрящей холостяцкой закуской.

Пока он нарезал лимончик и раскладывал по тарелкам шпроты и огурчики домашнего посола, настоящие, хрустящие, дар заботливой соседки, Веня встал и прошёл в комнату стандартной однокомнатной квартиры бывшего бюджетника. Хотелось глянуть, не произошло ли в жизни друга каких-нибудь разительных перемен.

Комната встретила Вениамина Игнатьевича казарменной чистотой и порядком, нигде ни пылинки, ни соринки. Идеально заправленная кровать и старомодные гантели, притулившиеся возле типового славянского шкафа. Единственным украшением комнаты был обшарпанный старенький терминал с развёрнутым вирт-окном. Будто приветствуя дорогого гостя, он негромко пискнул входящим письмом и замигал зелёным конвертиком.

— Вень, глянь, что там! — хозяин квартиры явно не ждал интересных вестей.

— Угу, — Вениамин Игнатьевич прищурился, отчего его лицо на пару секунд потеряло выражение привычного благодушия, и быстро пробежал послание взглядом. — Ничего интересного! Обычная рекламная рассылка!

Быстро смахнул конверт в корзину и вернулся на кухню.

Вечер катился своим чередом, разговоры приобретали всё большую душевность по мере понижения уровня янтарной жидкости в настоящей стеклянной бутылке с летящим белым аистом на этикетке.