Час волка

Михаил отвлекся. Крыса: скребет, скребет. В животе у него пробу– дился позыв голода, как будто звякнуло в колокол.

– …эта часть мозга и является той, которую пробуждает микроб. Как мало мы, Михаил, знаем про этот волшебный двигатель в наших голо– вах! Понимаешь, что я имею в виду?

Михаил, по правде говоря, не понимал. Весь этот разговор про зверей и мозг не произвел на него впечатления. Он оглядывался, все его ощущения были настроены на поиски: скребет, скребет.

– Ты можешь овладеть тремя тысячами различных миров, если хочешь этого,– сказал Виктор.– Я буду твоим ключом к ним, если ты изберешь изучение.

– Изучение? – он отвлекся от чувства голода.– Изучение чего?

Виктор потерял терпение.

– Ты и в половину не соображаешь! Прекрати вести себя так! Слу– шай то, о чем я тебе говорю: я хочу научить тебя всему, что есть в этих книгах! А также тому, что я знаю о мире! Языкам – французскому, английскому, немецкому. Плюс история, математика и…

– Зачем? – прервал его Михаил.

Рената говорила ему, что белый дворец и этот лес будут его домом до конца жизни, так же как и для других членов стаи.

– Какая будет мне польза от всех этих книг, если мне придется остаться навсегда здесь?

– Какая польза! – насмешливо передразнил его Виктор и сердито фыркнул.– Какая польза, говорит он!

Он шагнул вперед, размахивая факелом, и остановился вплотную пе– ред Михаилом.

– Быть волком чудесно. Волшебно. Но мы родились людьми и мы не можем отбросить нашу человеческую суть – даже если слово «человек» иногда страшно позорит нас. Знаешь, почему я не все время волк? Поче– му я не бегаю просто по лесу день и ночь?

Михаил покачал головой.

– Потому что когда мы принимаем обличье волка, мы и старимся по– волчьи. Когда мы проживаем год в волчьем обличье, человеческое наше обличье старится на семь лет. А насколько я люблю свободу, ее аромат и… ее великое чудо. Но больше я люблю жизнь. Я хочу прожить как можно дольше, и я хочу познавать. Мой мозг стонет по знаниям. Я гово– рю: учись бегать, как волк, да; но: учись думать, как человек, тоже.

Он постучал по своему голому черепу.

– Если не можешь этого, то зря промотаешь волшебство.

Михаил посмотрел на книги, освещаемые мерцанием факела. Они ка– зались очень толстыми и очень пыльными. Как можно прочитать хотя бы одну такую толстую книгу, не говоря уже обо всех?

– Я – учитель,– сказал Виктор.– Предоставь мне возможность учить.

Михаил размышлял над этим. Книги по-своему пугали его, они были массивные и непривлекательные. У его отца тоже была библиотека, но книги в ней были потоньше, а на их корешках были оттиснены позолочен– ные названия. Он вспомнил свою и Лизы воспитательницу, Магду, крупную седоволосую женщину, приезжавшую, бывало, на повозке. Важно изучать мир, всегда говорила Магда, так, чтобы можно было определить свое ме– сто в нем, если когда-нибудь потеряешься. Михаил никогда не ощущал себя в большей мере потерянным в своей жизни. Он пожал плечами, все еще неуверенный; ему никогда не нравились домашние задания.

– Ну, хорошо,– согласился он после недолгого раздумья.

– Прекрасно! О, если бы члены университетского совета в накрах– маленных рубашках могли бы видеть сейчас своего профессора! – прого– ворил Виктор.– Я бы вырвал им сердца и показал им, как они колотятся!

Он прислушался к поскребыванию твари, вторгшемуся в их разговор.

– Первый урок – не в книге. В желудке у тебя урчит, и я тоже го– лоден. Найди крысу, и мы поедим.

Он затушил факел, ударяя его об пол, чтобы огонь исчез.

Зал погрузился в темноту. Михаил старался услышать, но его силь– но отвлекали удары собственного сердца. Крыса могла быть хорошей, ап– петитной едой, если достаточно велика; этой, судя по звукам, должно было хватить на двоих. Он ел крыс, которых приносила Рената. На вкус они были как жесткие цыплята, и мозг у них был сладким. Он медленно глядел в темноту направо и налево, уши настороже, чтобы уловить шум. Крыса продолжала скрести, но было трудно распознать ее местоположе– ние.

– Спустись на крысиный уровень,– посоветовал Виктор.– Думай по крысиному.

Михаил уселся на четвереньки. Потом лег на живот. Ага, теперь скребущие звуки шли справа.

У дальней стены,– подумал он.– Наверное, в углу.

Он пополз на звук. Крыса вдруг перестала скрестись.

– Она услышала тебя,– сказал Виктор.– Она читает твои мысли.

Михаил пополз вперед. Плечом наткнулся на что-то: груда книг. Они осыпались на пол, и он услышал, как коготки крысы простучали по камню, когда она удирала к дальней стене.

Перебежала справа налево,– подумал Михаил.