Час волка

- Постойте, - спокойно сказал он, - вы говорите, что он скрывался от карательных органов России со времени, когда ему было восемь лет, до того, как ему стало двадцать два года? Как ему это удалось?

- Не знаю, - сознался Хьюмс-Тельбот.

- Вы не знаете? Ну, я-то думал, что вы, ребята... считается, что вы знаете о Галатине все. Или почти все. Разве у вас не ведется проверка личных дел?

- В его личном деле есть нечто вроде пробела, - он увидел впереди сквозь сосны смутное свечение. Дорога повернула, ведя их в сторону светящихся фонарей. - Часть информации засекречена, доступна только для управления разведки.

- Да? Ну, уже этого достаточно, чтобы я не хотел поручать ему эту работу.

- Полагаю, что этот период жизни майора Галатина связан с теми людьми, которые остались верны памяти царского окружения и помогли ему выжить. Раскрыть эти имена было бы... скажем, более чем неблагоразумно.

Маленькие домики и жмущиеся друг к другу деревенские строения вынырнули из мороси. Маленький белый указатель гласил: "Эндрос Рилл".

- Если мне будет позволено, я поведаю вам анекдотичное предание, сказал Хьюмс-Тельбот, мечтая запустить в этого мрачного американца дымящуюся гранату. - Насколько я понял, был в Санкт-Петербурге легендарный Распутин, который наслаждался... любовными связями с различными дамами, несколько из которых в 1909 и 1910 годах родили детей. Одной их этих дам была Елена Галатинова, - он взглянул Шеклтону в лицо. - Распутин мог бы быть настоящим отцом Михаила Галатинова.

Из горла Шеклтона вырвался слабый кашель от сигарного дыма.

Послышался звук мягкого барабанного постукивания пальцами. Мэллори, водитель, слегка постучал по стеклу и нажал на педаль тормоза "Форда". Автомобиль замедлил ход, дворники счищали со стекол дождь и лед. Хьюмс-Тельбот опустил стеклянную перегородку, и Мэллори сказал с заметным оксфордским выговором:

- Прошу прощения, сэр, но я думаю, нам нужно остановиться, чтобы спросить дорогу. Может быть, лучше здесь, - он указал на освещенную фонарем таверну, приближавшуюся справа.

- Действительно, стоит, - согласился молодой человек и вновь поднял стекло, в то время как Мэллори подвел высокий автомобиль к стоянке перед дверью таверны.

- Я вернусь через минуту, - сказал Хьюмс-Тельбот, поднимая воротник шинели и открывая дверцу.

- Подождите меня, - сказал ему Шеклтон. - Я бы не отказался выпить виски, чтобы согреть кровь.

Они оставили Мэллори в автомобиле и поднялись по ступенькам. Над дверью на цепи висела вывеска, и Шеклтон, глянув на нее, увидел нарисованного барана и надпись "Бараньи отбивные". Внутри топилась чугунная печка, распространявшая приятный острый запах болотного торфа, и на деревянных стенах с крюков свисали керосиновые лампы. Трое мужчин, сидевших за дальним столом, тихо разговаривая и прикладываясь к кружкам с элем, прервали разговор, разглядывая офицеров в форме.

- Приветствуем вас, джентльмены, - с сильным шотландским акцентом проговорила из-за стойки привлекательная черноволосая женщина. Глаза у нее были ярко-голубыми, они быстро оглядели гостей с хорошо скрытой проницательностью. - Чем могу служить?

- Виски, детка, - сказал Шеклтон с улыбкой, не выпуская сигары из зубов, - лучшую отраву, какая у вас есть.

Она откупорила кувшин и налила ему темный мерный стакан до краев.

- Единственное пойло, какое у нас есть, кроме эля и горького пива, она слабо улыбнулась, улыбка была недоброй, в ней сквозил вызов.

- Мне ничего не наливайте, но я хотел бы получить некоторые сведения, - Хьюмс-Тельбот грел руки над печкой. - Мы ищем человека, живущего где-то здесь. Его зовут Майкл Галатин. Вы не...

- О, да, - сказала она и глаза ее просияли, - конечно, я знаю Майкла.

- Где он живет? - Шеклтон дунул на виски, и ему показалось, что брови его опалило.

- Недалеко. Он не жалует посетителей, - она обтерла тряпкой кувшин. Очень не жалует.

- Он ждет нас, детка. Официальное дело.

Она на момент задумалась, глядя на его начищенные пуговицы.

- Езжайте по этой дороге, которая проходит через Рилл. Миль восемь будет нормальная дорога, а потом она перейдет в проселочную дорогу или в топь - как уж получится. Там она раздваивается. Дорога налево хуже другой. Она и ведет к его воротам. Будут они открыты или нет, зависит от него.

- Мы откроем, если они закрыты, - сказал Шеклтон. Он вынул изо рта сигару и с улыбкой в сторону барменши проглотил стакан местного виски.

- До дна, - сказала она ему.

Колени у него дрогнули, когда виски опалило ему глотку, как поток лавы. На мгновение ему показалось, что он глотнул толченое стекло или ломаные бритвенные лезвия. Он почувствовал, как его прошибает пот, и едва удержал в груди кашель, потому что барменша наблюдала за ним, хитро улыбаясь, а он проклял бы себя, если бы ударил лицом в грязь перед женщиной.

- Ну как, понравилось, детка? - спросила она, сама наивность.

Он побоялся сунуть сигару в рот, чтобы от сигары глотка не воспламенилась и ему взрывом не оторвало голову. Слезы жгли глаза, но он стиснул зубы и стукнул дном стакана о стойку.