Час волка

— Я… не… — Его голос сорвался, но он заставил его окрепнуть. — Я не думаю, что кто-то придет за мной, господин, — ответил он.

— «Господин»! — передразнил рыжий и снова засмеялся.

Взгляд Виктора, сверкая желтым огнем, метнулся в сторону рыжего, и смех умолк.

— Михаил, расскажи нам о себе, — предложил Виктор.

— Мы… — Рассказывать было трудно. В памяти все было слишком свежо и глубоко ранило. — Мы… приехали на пикник, — начал он.

Затем он рассказал об улетевшем змее, о том, как он убежал в лес, о выстрелах и о кровожадных волках. Слезы закапали у него из глаз, его подташнивало от голода.

— Я проснулся здесь, — сказал он. — И… рядом со мной… лежал кусок мяса. Наверное, кусок мяса от тех, кого загрызли.

— Проклятье! — прорычал. Виктор. — Рыжий, я же тебе сказал, чтоб ты обжарил мясо!

— Я позабыл, как это делается, — ответил Рыжий, пожимая плечами.

— Ты водишь мясом над огнем, пока оно не подгорит. Это останавливает кровь. Что, я за вас все должен делать? — Виктор обернулся к Михаилу. — Но ты ел голубику?

— Голубика, — вспомнил Михаил. Еще одна странная вещь: он сам не упоминал о ягодах. Откуда Виктор знал про нее, если…

— Ты их не тронул… — Виктор нахмурил свои густые седоватые брови. — Да и не за что тебя упрекать. Рыжий просто дурак. Но ты должен что-нибудь есть, Михаил. Чтобы быть сильным, нужно есть. Сними рубашку! — скомандовал Виктор.

Пока онемевшие пальцы мальчика искали деревянные пуговицы, подошла Рената и быстро их расстегнула. Она осторожно оттянула ткань от раны на его плече и сняла рубашку. Затем поднесла окровавленную ткань к носу и вдохнула.

Виктор поднялся со стула и, подойдя к мальчику, навис над ним как скала. Михаил было отшатнулся, но Рената удержала его.

— Скверная рана, — сказал Виктор женщине. — Возможно воспаление. Чуть поглубже, и рука бы отсохла. Ты думала, что делаешь?

— Нет, — призналась она, — просто он показался мне вкусным.

— В таком случае твоя цель отвратительна! — Он сжал плечо мальчика. Михаил стиснул зубы, чтобы не застонать. Глаза Виктора сверкали. — Смотрите на него. Он не издал ни звука от боли. — Он снова сжал плечо, густая жидкость выступила из раны. Запах ее был ужасен. — Ты можешь терпеть боль, а? — сказал Виктор. — Это хорошо. — Он отпустил плечо мальчика. — Если ты можешь подружиться с болью, ты подружишься и с жизнью.

— Да, господин, — глухо сказал Михаил.

Он посмотрел вверх на Виктора; колени у него тряслись.

— Когда… когда я смогу уйти домой? Пожалуйста!..

Виктор не ответил.

— Я хотел бы представить тебе других, Михаил. Вот наш дурак Рыжий. Рядом с ним его сестра Павла. — Виктор кивнул на стройную девушку. — Вот этот — Никита. — Он показал на монгола. — Та, за костром, — Алекша. Твои зубы подрастают, подрастают, дорогуша. — Блондинка улыбнулась голодной ухмылкой. — Ты уже видел Франко. Он предпочитает спать наверху. С Ренатой ты знаком и теперь знаешь меня. — Тут послышался глухой кашель. Виктор показал на фигуру под накидками. — Это Андрей, он себя неважно чувствует, что-то съел не то.

Глухой кашель продолжался; Виктор и Рената подошли и наклонились над лежащей фигурой.

— Я хочу домой, господин, — настаивал Михаил.

— Да-да, — кивнул Виктор, и Михаил увидел, что взгляд его затуманился. — Вопрос о доме.

Он подошел к костру, присел на корточки и повернул ладони к огню.

— Михаил, — сказал он тихо, после того как Андрей перестал кашлять, — скоро тебе придется… — он замолчал, подыскивая нужные слова, — искать удобное прибежище, искать… как бы это сказать… семью.

— У меня есть… — Мальчик запнулся. Ведь вся его семья там, на берегу озера. Они мертвы. Боль в ране напомнила о себе.

Виктор протянул руку к огню и вытащил горящую ветку.

— Правда похожа на огонь, Михаил, — сказал он. — Она либо исцеляет, либо убивает. Но она никогда, никогда не оставляет того, чего она касается, неизменным. — Он медленно покачал головой и посмотрел на мальчика. — Ты сможешь выдержать испытание огнем правды, Михаил?

Мальчик промолчал: он не знал, что ответить.

— Я думаю, что сможешь, — сказал Виктор, — если бы нет, ты бы уже был мертв.

Он швырнул ветку в огонь и поднялся; сбросил сандалии, и его мощные руки легли на плечи мальчика. Виктор закрыл глаза.

— Отойди, — напряженно сказала Рената Алекше, — дай ему место.

Алекша села на корточки; густые золотые волосы покрывали ее до пят. Никита и Павла стояли на коленях по обе стороны от Алекши. Все чего-то ждали.

Глаза Виктора открылись. В них светилась тайна, которая уводила его далеко, в скрытую от всех глубину разума. На лице и груди его выступили капли пота, словно он преодолевал какое-то колоссальное внутреннее напряжение.

Михаил открыл рот, но Рената заставила его молчать.

Виктор снова закрыл глаза. Мышцы его плеч затрепетали, и темная накидка со снежно-белым воротником свалилась с плеч. Затем он наклонился, позвоночник его выгнулся, кончики пальцев коснулись земли. Он глубоко выдохнул, за этим последовал быстрый вдох. Борода коснулась земли.