Час волка

Майкл взглянул на карту и побежал к оружейному складу. Едва завидев на пути очередного солдата, он принимался орать об утечке карнагена, Через несколько минут крики об этом доносились уже со всех сторон. О последствиях воздействия карнагена, как оказалось, были хорошо наслышаны все, даже рядовые солдаты. Начинали завывать все новые сирены. Добравшись до склада боеприпасов, он увидел, что с полдюжины солдат уже ворвались в здание и принялись разбирать противогазы и респираторы.

— Карнаген взорвался! — объявил Майклу перепуганный немец с выпученными от страха глазами. — В секторе С все уже погибли!

Он надел противогаз и, спотыкаясь, заковылял прочь.

Майкл, вошел в помещение оружейного склада, взломал крышку ящика с гранатами, а затем ящика, в котором находились патроны для пятидесятикалиберного пулемета.

— Эй, ты! — закричал на него вошедший офицер. — Что тебе там…

Майкл пристрелил его и продолжал заниматься своим делом. Он поставил ящик с гранатами на ящик с патронами, притащил еще один ящик гранат. Затем взял пару гранат, выдернул чеку, сунул их обратно в ящик и кинулся прочь.

Весь завод оглашал вой сирен; Лазарь и Чесна сидели, притаившись позади одного из бензозаправщиков. На земле в пяти метрах от них лежал часовой, убитый метким выстрелом из «люгера». Насос заправщика пыхтел, перекачивая топливо по брезентовому шлангу в правый бак ночного истребителя «дорнье». Еще раньше Лазарь обнаружил, что оба бака были заполнены почти на три четверти, но другой возможности заправиться у них больше не будет, а перелет предстоял долгий. Он держал наконечник шланга, топливо текло у него по рукам, а Чесна стояла рядом, держа наготове свой «люгер». В тридцати ярдах от них стояла небольшая хижина из металлических листов, в которой пилоты проходили инструктаж перед вылетом. Выломав дверь, Чесна обнаружила внутри награду за труды: карты Норвегии, Дании, Голландии и Германии, указывающие расположение аэродромов люфтваффе.

Яркое зарево осветило небо. Раздался оглушительный грохот, который Чесна поначалу приняла за гром. В воздух взлетело что-то очень большое. Она слышала грохот стрельбы, как будто разом начали стрелять сотни винтовок. Послышались новые взрывы, и она увидела пламя и оранжевые стрелы трассирующих пуль, пронзающих небо где-то по другую сторону от завода. Горячий ветер принес запах гари.

— Во дает! — сказал Лазарь. — Когда этот сукин сын собирается устроить диверсию, он знает, что делает!

Чесна взглянула на часы. Где же он?

— Ну давай, — шептала она. — Пожалуйста, быстрее.

Еще через четверть часа среди непрекращающегося грохота Чесна различила торопливые шаги: сюда кто-то бежал. Она залегла на бетоне взлетной полосы, держа наготове «люгер». И тут до нее донесся его голос:

— Не стреляй! Это я!

— Слава богу! — Она поднялась. — Что взорвалось?

— Склад боеприпасов. — Он был без фуражки, рубашка изорвана. — Лазарь! Долго еще?

— Три минуты! Я хочу залить их до краев!

Через три минуты все было готово. Майкл направил бензозаправщик на «Мессершмитт Бф-109», и машина врезалась в самолет, повредив ему крыло. Затем они вместе с Чесной влезли в кабину «дорнье»; Лазарь успел занять место пилота и пристегнуться.

— Ну ладно! — сказал он, разминая пальцы. — Сейчас мы посмотрим, что русский может сделать с немецким истребителем!

Взревели пропеллеры, и «дорнье», набрав скорость, оторвался от земли.

Лазарь сделал круг над пожаром, пылающим в самом сердце Скарпы.

— Держитесь! — крикнул он. — Мы доведем дело до конца! — Нажав переключатель подачи патронов, он вошел в пике, самолет угрожающе заревел, всех их вжало в кресла.

Лазарь направил самолет к огромным топливным бакам. С третьего захода на бреющем полете вспыхнули яркие искры, превратившись в ослепительный ярко-оранжевый огненный шар клубящегося пламени. Лазарь резко набирал высоту, «дорнье» затрясло.

— Вот так! — сказал он, широко улыбаясь. — Ну вот я и дома!

Лазарь сделал еще один круг над островом, словно ястреб над пепелищем, и взял курс на Голландию.

Глава 10

Джерек Блок самонадеянно полагал, что, когда этот день наконец наступит, он будет совершенно спокоен, сохранит полное хладнокровие — даже лед не растает у него в руке. Но теперь, в семь сорок восемь утра шестого июня, он чувствовал, как дрожат у него руки.

Здесь, в небольшом сером здании с бетонными стенами, выстроенном у самого края летного поля аэродрома, радист перебирал радиочастоты. Из вихря помех возникали и исчезали далекие голоса; не все говорили по-немецки, а значит, войскам англичан и американцев удалось завладеть некоторыми радиопередатчиками.