Час волка

— Не останавливаться! Продолжать игру!

Усталые игроки направились к противоположному щиту, и по пути кто-то из них упал, запутавшись в собственных ногах.

— Присаживайтесь. — Блок указал на скамью рядом с собой. — Чесна, будь добра, сядь со мной. — Ствол винтовки подтолкнул ее, и она села. Майкл сел рядом, а Лазарь, которому еще никогда в своей жизни не приходилось становиться свидетелем действа, подобного тому, что происходило на площадке, опустился на скамью рядом. — Здравствуй, Чесна. — Блок взял ее за руку. — Я так рад видеть те…

Чесна плюнула ему в лицо.

Блок улыбнулся своей серебряной улыбкой. Сапог поднялся с места, но Блок бросил ему:

— Нет-нет. Все в порядке, — и тот сел снова.

Блок вынул из кармана платок и стер плевок со щеки.

— Какая сила духа! — тихо проговорил он. — Ты истинная немка, Чесна. Ты просто сама не хочешь верить в это.

— Да, я истинная немка, — холодно согласилась она, — но я никогда не стану уподобляться тебе.

Блок не стал убирать платок в карман — на тот случай, если он ему вдруг понадобится снова.

— Разница между победой и поражением — это глубокая пропасть. Так вот, сейчас ты говоришь со дна этой пропасти. О, какой бросок! — Он восхищенно зааплодировал, и Сапог последовал его примеру.

Хильдебранд обернулся, на лице его сияла радостная улыбка.

— Это я его научил! — объявил безумный химик.

Игра на площадке продолжалась, заключенные без особого энтузиазма боролись за мяч. Один из них, задыхаясь, тяжело повалился на пол, и тогда Хильдебранд заорал:

— Вставай! Быстро! Ты центровой игрок, ты должен играть!

— Пожалуйста… я не могу…

— Встать! — В голосе Хильдебранда исчезли мальчишеские интонации, в нем слышалась угроза. — Сию же минуту. Ты будешь играть, пока я не объявлю, что игра окончена.

— Нет… я больше не могу…

Звук взводимого затвора винтовки. Заключенный встал. Игра продолжалась.

— Густав, доктор Хильдебранд, увлекается баскетболом, — пояснил Блок. — Он прочитал о нем в каком-то американском журнале. Сам я никогда не вникал в смысл этой игры. Мне больше нравится футбол. Но каждому свое. Да?

— Доктор Хильдебранд, несомненно, держит всю игру в своем железном кулаке, — сказал Майкл.

— Да угомонитесь же вы наконец! — На лице Блока проступил легкий румянец. — Неужели вам еще не надоело идти по этому следу, постоянно попадая впросак?

— Нет, я еще не добрался до того места, куда упираются следы. — Майкл решил, что настало время для большой игры. — Единственное, что мне пока неизвестно, — небрежно сказал он, — где находится тот ангар, в котором вы держите «крепость». «Железный кулак» — ведь это название бомбардировщика Б-семнадцать, так?

— Барон, вы не перестаете меня удивлять! — улыбнулся Блок, но взгляд его был настороженным. — Вы, наверное, работаете не покладая рук?

— Просто хотелось бы знать, — настаивал Майкл. — «Железный кулак», где он?

Блок немного помолчал, следя за тем, как незадачливые игроки бестолково бегают из конца в конец площадки, а Хильдебранд кричит на них, браня за ошибки и неточные броски.

— Недалеко от Роттердама, — сказал он. — На аэродроме люфтваффе.

Роттердам, подумал Майкл. Значит, не Франция, а оккупированная немцами Голландия. Почти тысяча миль к югу от острова Скарпа. Он был несколько раздосадован, находя подтверждение своим прежним подозрениям.

— К сказанному мне хотелось бы добавить вот еще что, — продолжал Блок. — Вы и ваши друзья — и тот бородатый господин, которому вы меня так и не представили, о чем, впрочем, я нисколько не сожалею, — останетесь здесь, на Скарпе, пока проект не будет завершен. Я думаю, что Скарпа окажется для вас куда более крепким орешком, чем Фалькенхаузен. Кстати, Чесна, обмен фигурами — это честная игра, ты согласна? Твои друзья нашли путь к сердцу Баумана, а мои сумели близко познакомиться с одним из тех господ, что встречали ваш самолет недалеко от Ускедаля. — Он сдержанно улыбнулся. — Вообще-то я на Скарпе неделю. Улаживал кое-какие дела и поджидал вас, барон. Когда я узнал, что вы бежали из Фалькенхаузена, я не сомневался, что вы отправитесь сюда.

На площадке столкнулись двое заключенных, и потерянный мяч поскакал по полу в дальний конец площадки. Блок поморщился.

— Наш радар следил за тем, как вы кружили по минному полю. Ничего не скажешь, это была ювелирная работа.

«Китти! — подумал Майкл. — Что стало с ней?»

— Я думаю, что в камере нашей гауптвахты вы будете чувствовать себя привольнее, чем в апартаментах Фалькенхаузена, — продолжал полковник. — К тому же там замечательно чистый морской воздух.

— А чем вы собираетесь заняться тем временем? Наверное, загорать на крыше?

— Не совсем. — Снова сверкнуло серебро улыбки. — В это время, барон, я буду заниматься подготовкой разгрома операции союзников на побережье Европы.

Это было сказано так небрежно, что Майкл, хотя у него перехватило горло, чувствовал, что он должен что-то ответить!

— Правда? Это что, сверхурочная работа?