– Да сидит там Виталик, людям дома показывает. Но я бы такого работника держать не стала. Еле глаза от своего компьютера оторвал. Буквально пинками его на улицу вытащили. Вот скажи ты мне, современной молодой женщине, – что молодые мужчины находят в этих компьютерных играх? Ведь, сидят там днями и ночами. И ничего им не нужно: ни семьи, ни детей, ни дружеских общений! Это, каким словом можно назвать? И про ваше поколение нельзя сказать, что вы детства не видели – жили в благополучной стране. Это не наши мамы с папами, про бабушек я и вспоминать не могу без слез. Война, блокада, голод, голод после войны, дефицит всего! И они считают себя счастливыми, что детей подняли, внуков вырастили. А вы? Уходите от реальности? А какая у вас реальность? Сами создайте то, что устраивает, все у вас в руках, все дороги, можно сказать, открыты.
– Манюнь, что тебя так на философию потянуло? Я в игры не играю. И к какому поколению ты себя записываешь? Вы такие, вы сякие… А вы, дамочка, кто такая?
– Это я от волнения. Ты же знаешь: или поем, или болтаем без умолку.
– Тогда, лучше пой.
– Да мы уже приехали! Вот он, поворот. И за ним, через березки, поселок этот.
Шлагбаум был закрыт, пришлось выйти из машины, оставив ее у будки сторожа. Не встретив больше препятствий, они пошли по дороге вдоль темных домов.
– Нам к последнему, – командовала Лиза.
– Смотри, сколько возле него следов, – Николай согнулся возле входа в дом, и внимательно разглядывал отпечатки на снежном насте.
Лизавета тронула дверную ручку, и она сразу поддалась, приоткрыв щель в темное нутро пустого дома.
– Коль, иди сюда, мне страшно. Вчера еще эта дверь была закрыта, я это точно помню. Ее Виталий ключом с номером «тридцать три» открывал.
– Ну, это еще ни о чем не говорит. Может, еще, кто дом смотрел. Открыть, открыли, а закрыть забыли. Не трусь, Манюня, входим. Должны же мы тебя успокоить. А то выдумали неизвестно что и сами боитесь.
– А Люська тогда где? Почему не пришла в ресторан и даже не позвонила?
– Ты, что Люсию нашу не знаешь? Может, загуляла, а телефон вполне могла и потерять. Сколько их, таких потерянных, уже было.
Посветив себе смартфоном с ярким фонариком, первым в дом вошел Николай и сразу услышал за спиной возглас Лизы:
– Ну, что я говорила? Была здесь Люська наша, была! Вот платок на полу клетчатый, это ее, точно! Я его дарила.
Лиза побежала к лестнице, ведущей в подвал. Дверь была нараспашку, войдя внутрь, девушка сразу заметила три импровизированные кровати из подручных средств.
– Ты видишь это, Коля? Люська права была, – здесь действительно держали людей и ее сюда приволокли. Только куда все делись? Она же просила меня, если она вдруг не появится, то искать ее надо здесь в первую очередь! Может, если бы раньше сюда приехали, то успели бы ее спасти! А я упивалась своей победой над собственными слабостями: «Ах, я все могу, все умею, держу удар»! И что теперь? Удар выдержала, а подругу потеряла!
«Ой, цветет калина в поле у ручья…» – на тонкой ноте затянула Лиза, тихонько, покачиваясь.
– Прекратить панику! – рявкнул Николай. – Песней своей горю не поможешь.
– Горю? Коль, ты сказал «горю»? Ты думаешь, что ее уже нет, нашей Люсии?
– Да прекрати к словам цепляться, – устало вздохнул Николай. – Пошли наверх. Надо позвонить в полицию и сообщить.
– А что сообщать? Мы даже не знаем, что это было за похищение, кто похититель и куда их увезли из этого дома?
– Мы знаем, где их держали и на какой машине могли перевозить. Может, ее заметили в каком – нибудь направлении.
Лиза прекратила раскачиваться и полезла наверх по скрипящей лестнице.
* * *
А Люська ходила по больнице из угла в угол, не находя себе места. Игоря повезли на операцию. Свекровь получила переохлаждение и мелкие травмы. Ее поместили в специальную палату, сделав успокоительный укол. До утра она будет спать спокойным сном младенца.
У Людмилы, кроме разбитых колен, травм не оказалось, но ее все – равно оставили в больнице до утра. Понаблюдать. Правда, укол успокоительный не сделали, вот она и металась как тигрица, не в силах взять себя в руки. Хотелось или петь громко, или поговорить. Но петь было нельзя, все – таки лечебное заведение, а поговорить было решительно не с кем. Да и телефона под рукой все – равно не было. А наизусть она знала только два номера: Ефима и Лизы. Но с первым говорить не хотелось, а вот подруге она просто обязана позвонить. И чем скорее, тем лучше, а то она начнет поиски и может оказаться в лапах у Хмурого или его шефа. Ведь тело Хмурого так и не нашли, хоть добровольцы и обошли с фонариками всю округу. Значит, он выпрыгнул из машины и сейчас возвращается в свое логово. Куда может приехать Лизонька.
Из операционной вывезли каталку с Игорем. Люська побежала навстречу. Бледное лицо, на котором выделяются длинные ресницы, темные волосы на белой простыне, слегка приоткрытый красивый рот.
– Девушка, как он? – обратилась Людмила к медсестре в зеленом костюме.