Час скитаний

И действительно, на другой стороне шоссе, за разделительной полосой, застыли три мощные боевые машины когда-то болотно-зелёного цвета, а теперь бурые, с облезшей и выгоревшей краской.

На броне не было заметно ни одного следа от пули или осколка, они стояли нетронутые, но никому не нужные. Может, внутри находились скелеты экипажа, этого Сашка не мог знать. А вот тем, кто занимался дальней разведкой, «достопримечательность» хорошо известна.

Это был практически западный рубеж известных им земель.

– Не танки, а БМП, – поправил его Пустырник, скосив глаза. Командир, конечно, знал про боевые машины, поэтому проявил ноль интереса. Всё ценное из этих бронированных монстров забрали ещё мародёры далёкого прошлого, – Тебе стыдно не знать разницы, Саня. Помнишь, я вас учил?

Ну да, ещё когда Евгений Мищенко был отшельником-пчеловодом, он немного занимался с пацанами в Прокопе военной подготовкой, и не только ходил с ними на стрельбище и преодолевал полосу препятствий, но и показывал картинки с техникой разных стран и эпох, начиная с Первой мировой и до Третьей, объяснял ТТХ (страшно звучащее слово, будто заклинание). Рассказывал и про тактику ведения боя. Говорил, его этому никто не учил, просто отец сказал: если ты мой сын, а не хрен с горы, то оправдаешь. Отец его, Александр Мищенко по прозвищу Мясник, был легендой. Вожака из него, как говорили, точно бы не вышло, слишком буйный, но бойцом он был выдающимся и сильно отличился при борьбе с олигархом с Алтая, который когда-то Заринском правил. Сын вышел поспокойнее, но не менее стойкий. И хотя он был самоучкой, но по меркам Прокопы лучше военрука для мальчишек было не найти.

А ещё дядя Женя верил в генетическую способность мужского пола разобраться с любой техникой любой страны и эпохи, так же, как и с любым стрелковым оружием и боеприпасами к нему. С первого взгляда. Хотя в реальности мало кто из молодняка соответствовал его ожиданиям. Когда он учил выживанию, охоте, рыбалке, всё шло нормально, но когда пытался давать знания, выходящие за рамки жизненно важных (как казалось тогда мальчишкам), – подопечные начинали «тупить», и ему не хватало терпения. Он мог наорать, а в отдельных случаях и по шее треснуть. Поэтому быстро терял энтузиазм, махал рукой и уходил на свою пасеку – пить и выращивать пчёл. Они, мол, и то умнее. Может, из него и получился бы хороший лидер общины, но рутину он терпеть не мог.

«Танки» остались уже далеко позади.

– Это не армейские, – снизошёл до объяснения дядя Женя. – Внутренние войска. Мне отец говорил, их куда-то передислоцировали в те последние дни. Эх, как я рад, что не жил тогда. Страшно… когда твой дом рушится, и ни хрена нельзя сделать. А мы… Что мы? Мы тут с самого рождения живём. У нас сплошной пожар в психушке. Даже те слегка спокойные пятьдесят лет, которые у нас в Сибири были… и те кончились.

В целом трасса была удивительно пустой.

«Война случилась в субботу, – рассказывал Сашке дед. – Большинство или по домам, или по дачам сидели. Мало кто куда-то ехал».

Все желающие успели поглазеть на боевые машины. Хоть какое-то разнообразие. А Пустырник… Младший подумал, что Евгений Мищенко тут уже бывал, ещё когда был просто отшельником, живущим на отшибе. Ни за кого не отвечал и мог сорваться в любой поход.

Экспедиция двигалась на запад, к Омску, когда в том месте, где начинался поворот с трассы на Калачинск, дозорные заметили чуть прикрытую снегом покрышку. Одного взгляда хватило, чтобы понять – шина пролежала тут не десятки лет, а несколько дней. Чужаки поменяли её, напоровшись на что-то острое. Они могли быть уже далеко – уехать в сторону деревни Куликово, сделать крюк к северо-западу, просёлочными дорогами выбраться на трассу Р-254 и двигаться в сторону Омска. Но Пустырник решил проверить поворот.

Прямо к северу от трассы лежал Калачинск – небольшой мёртвый город. Кирпичные дома в три-пять этажей и привычные уже покосившиеся деревянные домишки – без стёкол, с ввалившимися крышами. Проезжая мимо полуразрушенной часовни, некоторые крестились.

Всего через десять минут дозорные заметили на главной улице в здании, где когда-то находилась «Семёрочка» (магазины эти были оформлены однотипно, и какие-то элементы вывески сохранились на фасаде), – движение. Из окна второго этажа шёл дымок. Кто-то грелся и даже не скрывал, что топит печку-буржуйку или жжёт костёр. Сомнений быть не могло.

Дополняло картину то, что рядом с бывшим магазином удалось рассмотреть два враскоряку припаркованных грузовика. После подхода основных сил здание окружили и попытались подобраться незамеченными.

Но наружное наблюдение у «сахалинцев» велось. В том, что это именно старые знакомые, бойцы «Йети» вскоре убедились. Кто-то из разведчиков узнал их грузовики – обе машины были в составе оккупационных сил в Заринске. И у обеих кабины имели нанесённую вручную камуфляжную раскраску. Это тоже были «Уралы», но удлинённые, с повышенной грузоподъёмностью. И без всяких газогенераторных переделок.