Час Самайна

На дорожке показались две похожие друг на друга седенькие старушки, одинаково чистенько одетые. У одной в руке были детские грабельки, у другой — капроновое ведерко. Зоряна, остановившись у стелы, за которой прятался Мирчик, при­творилась, что изучает надпись. Старушки, проходя мимо, одновременно молча укоризненно покачали головами, словно фарфоровые фигурки китайских мандаринов. 

— Леопольд, подлый трус, выходи! — потребовала Зоряна, когда старушки вышли через калитку. 

— Не выйду. Боюсь! 

— Как хочешь, Мирчик. Я пошла! — И Зоряна зашагала по дорожке в ту сторону, откуда пришли старушки. Мирослав догнал ее, обнял за плечи. 

Вокруг них в зеленом убранстве лета, погруженное в тиши­ну, простиралось кладбище. Раскидистые деревья тенистых аллей дарили прохладу и покой. Это было царство безмолвия, в котором время невластно... Кладбище напоминало старый заброшенный парк, если бы не могилы. Облупленные, со следами ржавчины кресты соседствовали с памятниками, обе­лисками, стелами из гранита, мрамора, камня. Одни могилы были ухожены, другие — в крайне запущенном состоянии. За некоторыми оградками лежали целые семьи — словно, при жизни привыкнув к неудобствам малогабаритных квартир, не желали расставаться и после смерти. 

Лица с фотографий, портретов на керамике, на камне на­стороженно наблюдали за непрошеными гостями. Зоряне ста­ло не по себе, когда она подумала, что здесь лежат люди со своими удавшимися и не очень судьбами, по-разному умер­шие: одни на подъеме, полные сил и энергии, другие — от ста­рости-дряхлости. Особенно угнетала мысль, что места упокое­ния никто не избежит — от него не спрячешься, будь ты хоть властелин мира. Неподкупные, неумолимые Время и Рок разыщут в назначенный час... Имена, даты рождения и смер­ти, застывшие лица заставляли ценить жизнь — даже в двад­цать лет, как было этим молодым людям, случайно забредшим на кладбище. 

Они оказались на очень старом участке. Начали попадать­ся вырезанные на потемневшем сером граните надписи на латыни и немецком языке. Зоряна с Мирчиком прошли мимо полуразрушенной кирхи в поржавевших лесах, которые уста­новили многие десятилетия назад, но так ничего и не сде­лали. С немецкой части кладбища перешли на польскую, католическую, и обнаружили старинный серый склеп пря­моугольной формы. По размерам он значительно превосходил размеры дачи, разрешенной в советские времена. По фрон­тону теснились бетонные фигурки, местами неплохо сохра­нившиеся, которые изображали существ явно не миролюби­вых, — видно, хозяин рассчитывал, что после смерти они будут его верно охранять. Вошли в склеп. Здесь было пусто, через отверстие в полу виднелась каменная лестница, круто уходящая вниз. 

— Отпевание происходило наверху, а захоронение прово­дили внизу, — пояснил Мирослав. — Там должны быть ниши с гробами. Спускаемся? 

— Хватит на сегодня. Уходим! Особенно смотреть здесь нечего. Снаружи он впечатляет больше. 

Рядом со склепом они обнаружили установленную на чер­ном пьедестале изящную мраморную статую полуобнаженной женщины. 

— Интересная дамочка, — сказала Зоряна, любуясь статуей, и не поленилась, раздвинула кустарник, чтобы прочитать надпись на мраморе, когда-то покрытую золотом, а сейчас наполовину стертую. Ее ожидало разочарование — надпись была на латыни. 

—  Ты с латынью знаком? — поинтересовалась Зоряна. 

—  Гомо гомини люпус эст, — с готовностью ответил Мирослав.

—  Поняла. Кто-то кого-то ест. 

— Почти угадала. Человек человеку — волк. Но это все, что я знаю по-латыни.

—  Плохо. Теперь будет чем занять свободные вечера.

—  Посмотри, по памятнику стреляли!

—  Может, это просто след времени? 

— Нет. Думаю, это отметина от пули. Похоже, в прошлом здесь разыгралась какая-то драма. 

— Пойдем дальше. Мне не нравятся места, где, возможно, пролилась кровь, — сказала Зоряна. — А памятник очень ин­тересный, в нем чувствуется...

—  Любовь, разочарование, смерть, — добавил Мирослав. 

—  История, которую мы, к сожалению, никогда не узнаем. 

Они вышли на аллею и начали спускаться. Года на памят­никах менялись: пятидесятые, шестидесятые, семидесятые... 

Справа и слева оградки могил настолько прижимались Друг к другу, что практически уничтожили проходы. Лишь внимательно приглядевшись, можно было заметить кое-где узкие тропинки. 

— Неужели по ним можно добраться до могил, которые находятся у стены? — недоуменно спросил Мирослав. — Как же за ними ухаживают? 

— А мы сейчас сыграем в игру «Лабиринт Минотавра»! — загорелась Зоряна. — По моей команде отправляемся в путь и встречаемся у последнего ряда могил. Только, чур, через оградки не перелазить, идти только обходными путями. По­бедитель заказывает выполнение желания!