Час Самайна

— Нравится? — спросила садистка-мастер, но Зоряна не на­шла что ответить — туман снова начал заполнять голову, про­гоняя мысли и чувства.

— Ничего, привыкнете, — пообещала мастер и добила окон­чательно: — А волосы были красивые, жалко. 

«Похоже, перед тем как явиться домой с такой прической, надо вызвать реанимационную для родителей, — подумала Зоряна. — Особенно это будет ужасно для мамы! Сколько себя помню, она просто в восторг приходила, когда расчесывала мои волосы. Хорошо, что они с отцом сегодня ночуют на даче — скандал откладывается!» 

Девушка тяжело вздохнула, встала с кресла и, отойдя, по­смотрела в зеркало. Выше среднего роста коротко стриженная брюнетка... Словно чужое отражение. Зоряна заметила, что и выглядеть стала взрослее, женственнее, словно рассталась не только с волосами, а и с девичеством. Единственное, что осталось от нее прежней и служило утешением, — стройная фигура, которую подчеркивали словно влитые льняные брид­жи, а обтягивающая майка сообщала, что с грудью у нее все в порядке, и даже очень. Пожалуй, с учетом новой стрижки имидж получился откровенно-вызывающим. 

Прежде чем выйти из салона красоты, Зоряна еще раз огля­дела себя в зеркальной входной двери, и настроение от этого не улучшилось. Она шла по улице, терзаясь вопросом, на ко­торый никак не могла найти подходящий ответ: «Зачем было это делать?» 

Вопрос был мучительным, словно боль в расковырянном  дупле зуба. Так мы порой с вожделением орудуем зубочисткой, с замиранием сердца предчувствуя боль, а когда она приходит, лезем на стенку и спрашиваем себя: «Зачем это было делать?!»  

Погода за час в очередной раз изменилась. Начался ливень —  не по-летнему холодный и брезгливый, вызывающий депрессию чувств, дистонию желаний и аморфность поведения. 

«Наверное, небо оплакивает мои чудесные волосы!» — подумала Зоряна и, открыв зонтик, направилась в ближайшее  кафе. 

Чашка двойного кофе плюс сигарета с ментоловым привку­сом, развеяв туман в голове, вернули ее к жизни. От страданий по утраченным волосам Зоряна перешла к мыслям о Мирчике и Илье. 

«Оба разные, оба нравятся. Они словно дополняют друг дру­га и этим затрудняют выбор. И никого из них я не люблю, — размышляла она, затягиваясь сигаретой. — Илья не красавец, но и не урод, к нему очень подходит слово «средний». У него средний рост, средняя, не бросающаяся в глаза внешность — едва заметные залысины, умные карие глаза. В меру упитан, в меру говорлив, в меру уступчив. Встречи с ним приобрели регулярный характер — сродни тому, что обязательно надо ходить в институт и вовремя возвращаться домой. Нельзя сказать, что они сильно «грузят», или я им не рада, или скучно. Но так обыденно! Возможно, именно борясь с этим, я и пожертвовала волосами. Жизнь в повседневности призрачна — она есть, и в то же время ее нет. А Мирчик чудо! Главное в нем — ненадежность, и этим он оригинален. Его внешность скрывает в себе потен­циальную ловушку — дает возможность увлечься другими. Любит ли он меня? Если Ильей хочу, но не могу увлечься, то им — боюсь, стараюсь особенно не сближаться. Чувствую, что он может просто, без объяснений исчезнуть, оставив боль в серд­це. Чувства — это предательская лакмусовая бумажка, она выдает желаемое за действительное». 

Ее размышления прервал звонок мобильного телефона. Это был Илья. По голосу Зоряны он сразу понял, что что-то не так, и встревожился. 

— У тебя проблемы, малыш?! 

— Нет, все в порядке. — Об «эксперименте» в парикмахер­ской Зоряна решила пока не говорить — пусть будет «сюр­призом». 

— Я же вижу... — начал было Илья. 

— Не вижу, а слышу. Поход на природу с однокурсниками сорвался, вот и переживаю. Приглашали на пиво, отказалась. Так что свободна и не знаю, куда себя деть. 

— Я пока занят... — заколебался Илья. — Завтра должен сдать статью в журнал, сижу в библиотеке. Мы же договари­вались на вечер... 

— Можем не встречаться, если ты занят, — фыркнула Зоряна. 

— До шести я закончу. Хочу тебя увидеть. 

— Хорошо, если до вечера никто меня не украдет... 

— Тогда я приеду прямо сейчас. Ты где? 

— Я пошутила. Никто не украдет, потому что буду сопро­тивляться. Встретимся в восемь в метро, где обычно. Пойдем на дискотеку. Я за это время придумаю куда. Хочу танцевать до утра. Возражения? 

— Принимается, — со вздохом ответил Илья, по натуре «жаворонок». Ночные похождения были ему не в радость, но он терпел и молчал. 

Дождь закончился. Зоряна, выйдя из кафе, спустилась на Крещатик и пошла по направлению к метро. Было свежо, на тротуарах стояли большие коричневые лужи. 

Она любила главную улицу столицы с ее всепогодной толчеей, сказочно красивую всегда, а не только тогда, когда цветут каш­таны. Девушка шла в толпе людей, похоже, ни на что не обращая внимания, а на самом деле искоса наблюдая, как идущие навстре­чу мужчины «фотографируют» ее взглядами. Это улучшило на­строение, и в метро Зоряна вошла полностью успокоившись. 

Вернувшись домой, она устроилась на диване и достала старый дневник с красными коралловыми бусами вместо за­кладки. Особого желания читать у нее не было, но это давало возможность скоротать время.