Час расплаты

Со злобной радостью Лорен воображала себе, какой хаос сейчас царит в теле раненого Грэга Хьювитта.

— Мама! Я не хочу умирать, — прошептала Лия.

— Не думай об этом. Ты должна быть сильной, Лия. Надо бороться, доченька. Ты меня понимаешь?

Говоря все это, Лорен крепко сжала рукоятку ножа со сменными лезвиями. Лежа лицом вниз, с привязанной к скобе левой рукой, женщина неуклюже перевернулась на правый бок и усилием воли заставила себя дотянуться до связанных запястий.

Лорен бросила взгляд на занавеску. Через щелочку иногда мелькала спина водителя, все внимание которого отнимала дорога. Женщина понятия не имела, куда он их везет. Было ясно лишь то, что дорога, петляя, поднимается вверх. Короче говоря, не дорога, а «русские горки».

Они едут в горы… куда-то далеко… туда, где Балленкоа и Хьювитт смогут чувствовать себя безнаказанными и делать все, что им заблагорассудится, насиловать и истязать их. Балленкоа будет фотографировать их унижения, страдания и смерть.

Сколько раз за прошедшие четыре года она воображала себе, что это чудовище сделало с Лесли? Тысячи. Теперь она узнает все на собственном опыте. Женщина, как ни странно, ощутила извращенное чувство успокоения. Все, о чем она так долго молилась, вот-вот завершится. Терзающему ее незнанию пришел конец.

С другой стороны, мысль, что ей придется смотреть на то, что Балленкоа будет делать с Лией, была невыносима. Она готова была заплатить за знание собственной жизнью, но не жизнью дочери.

Бросив взгляд на занавеску, Лорен полностью отдалась поставленной перед собой задаче: перерезать кабельные стяжки, не поранив их запястий.

Одно свободно… другое…

— Не двигайся, — предупредила Лорен дочь.

Несмотря на ранение Хьювитта, противостоять двум мужчинам будет трудно, ведь они всего лишь изможденная женщина и перепуганная до смерти девочка, которые куда физически слабее этих уродов. Без фактора неожиданности им не справиться.

Лорен нащупала отвертку, лежавшую под ней, и осторожно протянула ее дочери.

— Если представится возможность, бей в голову, цель в глаза, — начала инструктировать она Лию. — Если сможешь бежать, беги, спасай себя. Ты меня поняла? Не думай обо мне. Ты должна мне это обещать.

Большие, кристально чистые слезы заполнили глаза Лии.

— Но, мама…

Лорен угрюмо смотрела на дочь.

— Пообещай мне.

Лия кивнула.

— Я люблю тебя, — прошептала Лорен, борясь с подступающими слезами. — Извини, Лия. Я очень перед тобой виновата.

Автофургон замедлил движение, развернулся и закачался на рессорах, подпрыгивая на каменистом грунте. Машина остановилась.

Балленкоа вышел из кабины. Сердце Лорен подпрыгнуло и застряло у нее в горле. Хлопнула еще одна дверь. Женщина услышала плохо различимые голоса двух мужчин.

Как же она не смогла разобраться в том, кем на самом деле является Грэг Хьювитт? Почему она не поинтересовалась, с кем имеет дело, когда он впервые появился на пороге ее дома?

Наверное, потому, что ей было все равно. Грэг Хьювитт был не человеком, а орудием в ее руках.

Так ей казалось…

Задние двери распахнулись.

Лорен повернула голову и увидела в проеме небо, кустарник и скалы. Они и впрямь очутились в совершенно дикой местности.

Хьювитт остановил БМВ в десяти или пятнадцати футах от автофургона. Когда он приблизился, женщина увидела, как посерела кожа его лица. Из раны на плече кровь почти не текла, но здоровой рукой мужчина придерживал согнутую в локте правую руку. Он прижимал ее к боку. Видно было, что пользоваться ею Грэг вряд ли сможет. Из ужасной раны на простреленной кисти торчали осколки костей. Алела рваная плоть.

По крайней мере, она его серьезно ранила. Это хорошо.

— Мне плохо, — сказал Хьювитт своему дружку.

Балленкоа, казалось, не слышал его. Он неотрывно смотрел на Лию.

— Дочь будет первой, — сказал мужчина, забираясь в кузов автофургона.

Он опустился на колени и заглянул Лорен в глаза. На его костлявом лице застыла маска чистого зла.

— Ты меня слышишь, мамочка? Я сейчас трахну твою дочь, а ты будешь смотреть.

Лорен угрюмо посмотрела на него.

— Интересно, какой она окажется по сравнению с сестрой, — продолжал издеваться Роланд. — Старшая была миленькой. Ей очень понравилось.

Лорен хотелось заорать на убийцу, напасть на него, отрезать ему язык и запихнуть подонку в горло.

— Ага, — бархатистым от нахлынувших воспоминаний голосом произнес Балленкоа. — Она была горячей, влажной и тугой. Как же она кричала…

— Где моя дочь? — потребовала Лорен так, словно имела хоть какую-то власть над ним. — Что ты с ней сделал?

На лице Балленкоа появилась змеиная улыбка.

— Рассказав тебе, я обломаю весь свой кайф. Может, она жива… Может, она до сих пор моя пленница…

— Эй, Рол! — послышался голос Хьювитта. — Я серьезно…

— Садись тогда, — вызверившись на приятеля, бросил через плечо Балленкоа. — Чего ты от меня хочешь? Я не врач и помочь тебе не могу.

— Он умрет, — сказала Лорен.

Роланд усмехнулся, глядя на нее сверху вниз.

— И ты тоже.

59

— Я хочу, чтобы вертолеты поднялись в воздух до того, как начнет темнеть, — сказал Мендес.