Час пробил

«Это уж точно», — Харт ухмыльнулся.

— Так вот, несмотря на то что этот самый Лиджо был принят в вашем доме, он, как бы это выразиться поделикатнее, профессиональный негодяй.

Розалин поняла: нужно молчать, молчать как ни в чем не бывало. На ее высокомерие Харту наплевать, а деньги, ее огромные деньги, при одном упоминании о которых у Харта должно было щипать в носу, ей не принадлежат, и уж кто-кто, а Харт это прекрасно знает. Она сделала еще глоток и про себя отметила, что не такая уж это гадость. «Гадость или не гадость — дело привычки, остальное — интеллигентские бредни». В ее устах это было самым жестоким оскорблением. Денег у интеллигентов никогда не бывает в приличных количествах. Так, прикрыть кое-что. Выпить кое-где с не очень дорогой обожательницей. Все. На большее интеллигентов не хватает. А почему? Да потому, что они, во-первых, не любят работать, а во-вторых, обожают трепаться. Розалин всю жизнь предпочитала молчаливых денежных мужчин.

Харт смаковал ситуацию. Он так увлекся, что даже перестал вытирать пот со лба. Только когда тонкая струйка попала в глаз, он всплеснул руками и схватил платок.

— Так вот, — тщательно осушив физиономию, не без удовольствия повторил Харт. — Марио Лиджо — проходимец! Уж извините, а куда денешься? Если проходимцев не называть проходимцами, меньше их не станет. Не станет? — обратился он к дремлющему Джоунсу.

Тот встрепенулся. Сразу понял что к чему. Какое счастье быть человеком, у которого на любой вопрос всегда готов ответ'

— Пожалуй, вы правы, сэр.

— Видите, — обратился Харт к миссис Лоу. Она безучастно слушала. — Видите, мой коллега, один из лучших служащих полиции — не смотрите, что он подает немытые стаканы, с кем не бывает, — подтверждает: Лиджо — проходимец! Что отсюда следует? Много чего. Поступки проходимцев непредсказуемы. Вот, кстати, почему их, как правило, ненавидят так называемые приличные люди. Увы! Приличные люди часто ленятся шевелить мозгами. А сейчас это — непозволительная роскошь. Такая жизнь: не будешь шевелить мозгами, — Харт брезгливо хлопнул ладонью о ладонь, будто сбросил мокрицу, — тебя размажут по стене. Чем хороши проходимцы? Они никогда не ленятся шевелить мозгами. Они вообще не ленивые люди, хотя принято считать как раз наоборот. Ваш-то был живчик, поди?

Розалин с удовольствием запустила бы стаканом в эту опять блестящую потом рожу. Но ее обладатель точно знал, что собеседница этого не сделает никогда, знала и сама Розалин. Поэтому крепче сжала стакан и, превозмогая отвращение, отпила из него.

— Кажется, входите во вкус? — Харт прищурил глаза. — Всегда так с вашим братом. Сначала ни-ни, йотом за уши Не оторвешь. Сложные вы ребята. Я имею в виду женщин. Очень сложные. Сначала входите во вкус, потом влипаете в историю.

Явного издевательства Розалин стерпеть не могла. Она вскочила так резко, что стул отлетел в сторону.

— Послушайте, вы! — Миссис Лоу широко открыла рот, и Харт не удивился, если бы из него сейчас хлынула раскаленная лава. — Вы забываетесь. При чем здесь история? Я не из тех, кого привозят ваши захребетники. Не из тех! Я могу обратиться к тем, кто вас назначает. Предел есть всему! Понимаете? Всему!

Харт кивнул Джоунсу, тот поставил стул на прежнее место и отошел к степе.

— Напрасно вы так, миссис Лоу. Совершенно напрасно. Разве я сказал, что вы из тех? Побойтесь бога. Я прекрасно к вам отношусь. Считаю вас женщиной разумной, даже необыкновенной в некотором роде. Стакан у нас действительно один. Может, зря я сказал вам, кто из него пьет? Виноват. Я как-то не придал этому значения. — Его голос стал жестким. Розалин смекнула: игра кончилась, и снова села. — Что касается ваших угроз обратиться к тем, кто меня назначает, то вот что я вам скажу: в радиусе пятисот миль нет ни одного человека, который мог бы решить мою судьбу, хотя нас назначают и избирают, конечно, по воле местных налогоплательщиков. Зарубите себе на носу. Есть вещи, куда лезть не стоит. Вам остается масса интересного: любовники, вечеринки, пикники, легкий разврат, в рамках христианской морали, разумеется. Согрешил — помолись, два раза согрешил — два раза помолись, и так далее, чтобы был полный баланс грехов и добродетелей. Вы не хуже меня все знаете. Теперь о вашем любовнике — к чему нам всякие недомолвки? — я считаю: он покушался на жизнь вашего сына. Ничего не вышло. У него сдали нервы. И он дал деру. Советую подыскать другого! Наладчика, настройщика, кавалера — назовите как вам угодно. Вашего дружка на территории Штатов нет. Да и смешно было бы!

— Его можно найти в Европе. — Розалин была смущена, тем более смущена, что никогда не поверила бы, что способна испытывать такое чувство.

— Давайте сразу договоримся: хотите, чтобы нашли че

ловека, который пытался убить вашего сына, или чтобы нашли вашего любовника?

А какая разница? Разве это не один и тот же человек?

Впервые в глазах Харта мелькнуло нечто похожее на уважение или, во всяком случае, на любопытство.

— Считайте, что я хотела бы найти преступника, — веско добавила миссис Лоу. Она уже успела взять себя в руки.