Час полнолуния

– Верно, – одобрил Антип. – Не время хворать. Завтра, вроде ж, трудники должны быть? А за ними глаз да глаз нужен! Еще потибрят чего…

Чего это мне вдруг так в город захотелось, никто не подскажет?

Впрочем, это желание пропало само собой через несколько дней, когда город пожаловал ко мне в гости. Ну не сам город, разумеется, а отдельные его представители. А если еще точнее – те, кто город охранять поставлены.

Когда за забором послышался гул мотора я сначала подумал, что рабочие плюнули на праздничные дни и решили еще немного ударно потрудиться. Между майскими праздниками ремонтники успели развернуть неслабый фронт работ, много чего раскурочили, разметили и раздербанили, объясняя мне всякий раз, что так надо. Время от времени я ощущал себя осажденным в собственном доме, поскольку под окнами с утра до вечера то и дело что-то ухало, грохало и жужжало. Раздражало невероятно, но осознание того, что все происходящее – суровая необходимость, кое-как примиряло меня с окружающим хаосом.

Вчера вечером старшой сообщил мне, что продолжение работ последует только на следующей неделе, после «вторых майских» и я искренне порадовался этому факту. Мне уже очень хотелось тишины. Пусть даже и в разоренном гнезде.

И на тебе – они вернулись. Ну просто больше некого вроде ждать?

Ошибочка вышла. Есть кого. Например – вон того товарища, который вышел из знакомого «внедорожника», бока которого изрядно угваздались грязью в местных колдобинах.

И ведь не застряли ни в одной из них! Где справедливость? И куда смотрел дядя Ермолай?

Впрочем… Он про незнакомые лица говорил, а эту парочку Лесной Хозяин видел и знает. Потому и пропустил.

– Хозяин! – весело проорал Нифонтов и погрохал запертой калиткой. – Встречай гостей из Первопрестольной!

– Да нет! – вытаращил глаза Родька, кинувшись к окну. – Да ладно? Опять он!

– Разделяю твое негодование, – вздохнул я.

– Сашка, это просто невежливо! – донесся до нас девичий голос. – Покон велит гостей, пришедших с добром в твой дом, встретить, накормить, напоить и спать уложить.

– И эта здесь! – взвыл Родька. – Антип, ты ж мастак человеков во сне душить? Придави эту заразу, век тебе обязан буду! Проси что хочешь, только избавь от нее нашего хозяина!

– Гостя нельзя жизни лишать, – хмуро буркнул домовой, тоже смотрящий в окно. – Пугать можно, убивать – нет. Правы они – Покон не велит. Ты, Родион, на речку ее замани в ночи, Водяник как раз после зимы в ней порядок наводит, близ берегов шарится, топляки ловит. Не ушел еще в омуты, меж сомов летние сны смотреть. Девка-то вон рыжая да зеленоглазая, он таких любит, наверняка захочет к себе в свиту утащить. Главное, чтобы она хоть до колена в воду зашла.

– Точно! – оживился Родька и потер лапы. – Ну и башковит же ты, Антип! На дно ее, паскуду, середь речных трав плавать!

– Вы ополоумели оба? – возмутился я. – Что за душегубские разговоры? Тьфу!

Незваные гости тем временем так и мялись у калитки, периодически стукая по ней ногами. Покон так блюдут, не заходят внутрь, показывают, что уважают хозяина этого дома. Меня то есть. Стало быть, что-то им опять нужно, что-то где-то подгорело. И чего Славы были так уверены, что я не избранный? Вон Отдел без меня никак не может со своей работой справиться. Всем Смолин нужен. Необходим.

Еще немного поиронизировав в подобном ключе, я вздохнул и направился к визитерам. Шутки шутками, а пускать их в дом придется. И люди уже друг другу не чужие, и отношения у нас как у черепахи, везущей по воде на спине змею. Черепаха плывет и думает: «Сброшу – укусит». А змея, в свою очередь, рассуждает почти так же: «Укушу – сбросит». Вот такой симбиоз. Только пока непонятно, кто из нас есть кто.

– Исполать тебе, хозяин дома сего! – весело заорал Николай, заслышав мои шаги. – Пусти воды попить, а то так есть хочется, что переночевать негде.

– Ремонт у меня, – не спеша открывать калитку, сообщил ему я. – Хаос. Бардак. Какие гости?

– Не будь свиньей, – попросила Женька. – Зря мы столько в пробках стояли на «Минке»?

– Мы торт привезли, – вкрадчиво сообщил Нифонтов. – И колбасы с сыром!

– Торт, – призадумался Родька, стоявший рядом со мной. – Торт – это хорошо. Хозяин, устали ведь люди, с другой-то стороны? Да и слава о нашем доме худая пойдет, коли не пустим гостей на порог.

Вот и доверяй этому обжоре. Как про торт услышал, так сразу точку зрения и изменил.

– Заходите, – я открыл засов. – Что с вами сделаешь. Но я предупредил по поводу разрухи.

– Мохнатик! – кинулась к Родьке Мезенцева, подхватила его на руки и закружилась. – Ты по мне скучал, да? А я-то по тебе как! Ты же рад меня снова видеть?

Родька оторопело хлопал глазами, от удивления забыв даже заорать во весь голос. Такого он точно не ожидал.

– Она перешла на какие-то препараты? Синенькие таблеточки, красненькие таблеточки? – тихонько спросил я у Нифонтова, вынимающего из машины пакет с продуктами. – Просто она меня толком ни разу за пять минут не обругала. И вообще выглядит непривычно адекватной.

– Весна, – туманно объяснил мне Николай. – В это время всякая тварь жизни радуется.