Поэтому прокуратор и ученик тен-тая Данилов обошлись без глупостей, и обмен прошел гладко. Инквизиторы заполучили обратно мэра, а его дети благополучно скрылись за широкими спинами омо-новцев.
Прокуратор не рискнул посылать за ними погоню. Там, наверху, теперь царствовал тен-тай.
Но несмотря на это, прокуратор решил, что отклонение реального хода операции от ранее намеченного плана достигло критической точки. Он уже мог с Уверенностью сказать, что операция частично удалась. Освобождение четырех друзей ордена прошло успешно, а меморандум магистра, оглашенный по местному телевидению в шесть часов вечера, наделал много шума не только в городе, но и во всей стране.
Однако с не меньшей уверенностью прокуратор мог сказать, что продолжать операцию дальше он не будет и ничьего освобождения больше требовать не станет, а немедленно приступит к последнему этапу — отходу из отеля.
Главный маг ордена пробежался пальцем по кнопкам сотового телефона. Он звонил Гордию и водителю автобуса, чтобы отдать им необходимые распоряжения.
Но в «пазике» никто не отвечал.
46
Сначала мимо «пазика» проехали черные «Жигули». Та самая «шестерка», которую Гордий по приказу прокуратора оставил на турбазе. Теперь ее пригнал в город один из гвардейцев.
Эти «Жигули» должны были играть немаловажную роль на заключительном этапе операции, во время отхода инквизиторов из отеля. Впрочем, вариантов плана было несколько, и машина Гордая фигурировала не во всех. Мало ли что может случиться. Тем более, что машину пришлось задействовать в операции «Черный ворон» — с нее, как и с нескольких других машин и мотоциклов, велось наблюдение за автозаком, на котором вывозили из тюрьмы Рокотова, Дунаева, Кружилина и Костальского.
Но все обошлось, и черная «шестерка» около шести часов вечера на малой скорости проехала мимо «пазика», а затем, переулками обогнув оцепленную площадь перед отелем, остановилась во дворе одного из домов.
После этого гвардеец пешком вернулся к «пазику» и, не обнаружив там Гордия, отправился искать его в толпе рядом с оцеплением.
Гордия он нашел и предъявил ему претензии — дескать, какого черта тот не на своем месте и его приходится разыскивать? Гордий рассеянно извинился и столь же рассеянно выслушал указания насчет того, где оставлены «Жигули». Во время этого разговора гвардеец заметил, что гипнотизер ведет себя как-то странно, смотрит мимо собеседника и отвечает невпопад. Но это было не его ума дело — рядовому бойцу гвардии магистра не пристало обращать внимание на странности магов ордена, и в особенности правой руки самого прокуратора.
Гвардеец выполнил свое поручение и отправился в обратный путь — три остановки автобусом до того места, где его ждал партнер на мотоцикле.
А Гордий остался в толпе и почти не двигался с места до темноты, следя взглядом за девушкой, которая, как и он, находилась здесь с утра. Все это время она никуда не отлучалась и почти ни с кем не общалась. Правда, несколько раз она оказывалась рядом с колоритной группой тусовщиков, которая постоянно росла за счет прибытия новых членов на мотоциклах и без. Девушка перебрасывалась с ними парой фраз, но потом опять отходила в сторону, иногда довольно далеко. Однако Гордий ни на минуту не терял из виду ее пушистую белоснежную шапку.
А когда стемнело, Гордий ненадолго вернулся к «пазику».
— Спи, — сказал он шоферу гипнотическим голосом и приблизил свою ладонь к его лицу.
Сознание, обработанное многочисленными сеансами гипноза, мгновенно подчинилось приказу, «оловянный солдатик» сразу отключился, но Гордий еще немного поколдовал над ним — неожиданное пробуждение водителя автобуса не входило в его планы…
А в это время художник Денис Арцеулов, весь день наблюдавший за суматохой вокруг «Снежной Королевы» из окна своей квартиры, решил вдруг выйти на улицу. По причине сугубо прозаической — у него кончилось курево. И самое противное — ларьки у отеля в данный момент были недоступны, а переться до метро художнику, ой, как не хотелось. Но деваться было некуда.
Во дворе, едва выйдя из подъезда, Арцеулов наткнулся на черные «Жигули» и остановился, как вкопанный.
Потом осторожно обошел вокруг машины и оглядел ее со всех сторон.
Нет, не может быть! Ведь та «шестерка» была красная. А может, все-таки черная?
Да нет! Художник Арцеулов страдал в своей жизни разными болезнями, но только не дальтонизмом.
И он ушел за сигаретами, отгоняя от себя мысль о странном неуловимом сходстве машин. Красной и черной.
А когда возвращался, увидел издали, как в черную «шестерку» садятся двое. На переднее правое сиденье — девушка в белой шапке. А на место водителя — мужчина.
Тот самый мужчина.
47
— Так это, значит, тебя мои ребята целый день искали вчера по всему городу? — добродушно сказал Ткач Косте Данилову, когда все беглые заложники воссоединились на тридцать третьем этаже, в номере Яны Ружевич.
— И мои, — добавил Короленко. Костя молча пожал плечами. Он был занят важным делом — сортировал захваченное оружие.
— Интересно, а где же ты был? — не удержался от вопроса Короленко.