Час пик

В очередном сеансе связи ровно в час дня генерал Голубев, однако, сообщил, что террористы не отказались от убийства заложников. Они только передумали сбрасывать убиваемых с крыши. Зато только что публике предъявили еще одного застреленного бандита из свиты Ткача, а теперь собираются вешать людей на сцене большого зрительного зала «Снежной Королевы» на глазах у тех заложников, которых держат в этом зале. До трех часов террористы собираются вешать только бандитов, по одному каждые десять минут. Но потом бандиты кончатся, и настанет очередь мирных граждан.

После этого генерал переговорил по телефону с братом жены, начальником Белокаменской тюрьмы Закончив этот разговор. Голубев сказал прокуратору:

— Мы можем освободить четверых. Москва добро не дает, но здешняя тюрьма под нашим контролем. Так что мы готовы отпустить Рокотова, Дунаева Кружилина и Костальского.

— Это не может нас полностью устроить, — монотонно произнес прокуратор.

— Хорошо. Отпустите в обмен на этих четверых хотя бы женщин и детей.

— Только детей.

— Хорошо. Только детей. Но всех. Всех, кому меньше восемнадцати лет, — при этом генерал показал глазами на семнадцатилетнюю дочь губернатора.

— Мы без вас никуда не пойдем, — заявил вдруг сын генерала Саблина, слышавший весь этот разговор.

— Вот только пионеров-героев нам тут не хватает! — рявкнул на него Голубев.

А прокуратор, немного подумав, сказал:

— Через несколько минут я дам вам инструкции для передачи вашим коллегам снаружи.

— Дети должны быть выпущены до того, как я отдам приказ отпустить из тюрьмы ваших людей.

— Девочек, — ответил прокуратор безапелляционно. — А мальчиков — после того, как наши друзья окажутся в безопасности.

Сказав это, прокуратор вышел из помещения ресторана «Горда». Теперь, когда его не видели посторонние, главный маг ордена мог чуть-чуть расслабиться.

Это было действительно необходимо. Напряжение, которое свалилось на прокуратора в ходе этой операции, оказалось неожиданно сильным. Особенно в последние часы, когда сверху не вернулись подряд три группы «оловянных солдатиков» и гвардейцев.

40

Первая группа, которая ходила сбрасывать башика с крыши, нарвалась на неприятности на обратном пути, где-то в районе двадцать пятого этажа, вернее, именно там лифт вдруг остановился по нажатию кнопки извне и гостеприимно распахнул двери.

Маленький черноволосый человек с усами вкатился в кабину лифта низом, и прежде чем «оловянные солдатики» успели опустить свои стволы, таинственный визитер обезвредил всех пятерых. Потом, уже в спокойной обстановке, он выволок лежащих в отключке инквизиторов в коридор и добавил им по паре ударов, после которых каждому из них был обеспечен суточных отдых.

Проделав эти манипуляции. Костя Данилов собрал оружие поверженных инквизиторов и уехал вместе с ним на 33-й этаж, где и запер весь арсенал в номере «ЗЗЗЗ». Только пару пистолетов он взял на всякий случай себе. Хорошему тен-таю не пристало связываться с огнестрельным оружием, но Костя был всего лишь ученик, а заваруха назревала нешуточная.

Прокуратор ордена про Костю, разумеется, ничего не знал. Зато кто-то из людей Ткача сказал ему про полковника Короленко. Его стали искать среди пленников и, натурально, нигде не нашли. Так что, когда группа экзекуторов не вернулась сверху и перестала откликаться на вызовы по сотовой связи, прокуратор тотчас же заподозрил, что скрывшийся в лабиринтах здания мент вообразил себя «крепким орешком».

Противника лучше переоценить, чем недооценить, и Прокуратор послал на обследование верхних этажей двенадцать вооруженных до зубов бойцов, двое из которых были гвардейцами — то есть головы у них работали в нормальном режиме, без гипнотического, тумана.

Задание звучало так: подняться на верхний этаж и оттуда идти вниз пешим ходом, обследуя все доступные коридоры и помещения.

Подробностей о судьбе первой группы вторая не знала и в результате повторила ее же ошибку, да еще и усугубила при этом.

Если бы двенадцать бойцов разделились поровну и поехали наверх в двух пассажирских лифтах, то Костя, может, и поостерегся бы лезть в бой один против шести. Но группа разделилась иначе. Восемь человек поехали в большом пассажирском лифте, а четверо — в служебном, четырехместном.