Час новгородской славы

Перед самой поездкой Гришаня прикупил себе ослепительно белую рубаху и ярко-голубой берет с длинными зелеными перьями. Рубаху надел под котту, выпустив из рукавов пышные манжеты, а берет гордо сдвинул набекрень. И теперь, приложив руку козырьком к глазам, деловито рассматривал город. Холмы, поросшие сосной и дубом, гранитные здания, облицованные вспыхивающей на солнце разноцветной плиткой.

— Да так, Гришаня, накатило…

Певец, блин!

Шкипер, оказавшийся уроженцем Порто, посоветовал обязательно сходить на состязание певцов фаду, которое будет проходить здесь уже в ближайшие дни.

— Обязательно сходим! Гм! А где тут верфь?

— Хотите заказать судно? Тут нужен надежный человек. Могу посоветовать Хорхе ду Брагу. Хоть он и жуликоват малость, зато у него самые крупные верфи. И строит быстро.

— В Лиссабоне нам рекомендовали душ Сантуша… — подпустил Олег Иваныч.

— Жоакина? Да, мастер он неплохой. Только, честно сказать, дела у него на верфи идут неважно. Он одно время собирался распродавать все имущество. Не знаю даже, застанете ли вы его. Вон, видите — пара недостроенных каравелл, там, слева? Это она и есть. Верфь душ Сантуша.

— А как насчет причалить?

— Можно было бы… Если б вы чуть пораньше сказали. А то вон — прямо перед нами мель. Если только спустить лодку…

— Мы заплатим.

— Хорошо. Эй, Фернанду, Мигуэль, Жуан! Спускайте шлюпку! Да быстро слетайте на левый берег, высадите гостей. Приятно было с вами познакомиться, сеньоры!

— Взаимно.

Верфь, представшая глазам, и впрямь не производила впечатления процветающего производства. Пара недостроенных суденышек размерами чуть больше обычной рыбачьей лодки. Покосившиеся сараи. Дом с огороженным каменной оградой двором. Рядом — обширная черная проплешина, пахнущая гарью, — след недавнего пожара.

У суденышек копошились плотники с топорами и прочими инструментами.

— Хозяин? А во-он, дом, видите? Вот туда и идите. Не знаем, правда, примет ли он ваш заказ, сеньоры. Но все же попытайтесь.

— Да, я Жоакин. Жоакин душ Сантуш.

Светлобородый мужчина лет тридцати. В узких штанах, заправленных в высокие сапоги желтой кожи. В добротной короткой куртке из черного бархата с белым отложным воротником. На лишенном каких-либо украшений поясе — узкий нож в зеленых сафьяновых ножнах. Хозяин верфи производил скорее приятное впечатление. Мужественный, резко очерченный рот. Нос чуть грубоватый. Падающая на лоб прядь волос, уже седеющих, несмотря на молодость. Внимательные желтовато-серые глаза с чуть припухшими веками.

На столе перед Жоакином был развернут чертеж какого-то большого трехмачтового судна.

— Боюсь вас разочаровать, сеньоры, но…

— Нет, мы вовсе не собираемся заказывать судно. Вы знаете латынь?

— Да.

— Тогда давайте перейдем на латынь. Португальский для нас слишком сложен.

— Давайте. Чего же вы…

— У нас к вам дело. От некоего… ныне покойного… сеньора. По имени… по имени Жуан Марейра.

В глазах сеньора душ Сантуша на миг вспыхнул огонь. Сразу, впрочем, угасший:

— Я не имею ничего общего с упомянутым вами человеком. И хотел бы просить вас…

— Выслушайте нас, и мы уйдем, — Олег Иваныч предостерегающе поднял руку. — Тем более, что доставленное нами известие, вполне возможно, поправит ваши пошатнувшиеся финансовые дела.

— Какое вам дело, любезнейший, до моих финансовых дел? — Рука Жоакина душ Сантуша скользнула на рукоять кинжала.

— Не советую пользоваться режущими предметами, дон Жоакин, — мягко предупредил Олег Иваныч. — Поверьте, я это делаю намного лучше. Так будете слушать?

— Говорите. Но потом обещайте сразу же…

— Да-да. Сразу же удалимся и больше никогда с вами не встретимся. Так вот… Некоторое время назад мы с моим другом не по своей воле оказались в Тунисе…

Что ж. История занимательная. Без сомнения. Но чего же хотят от Жоакина душ Сантуша уважаемые иностранцы? Денег? Так?

— Да, денег, — бесхитростно подтвердил Олег Иваныч. — О-о, малую толику из оставленного Селим-беем для потомка. Только ту сумму, которой нам хватит, чтобы добраться до Новгорода. Признаться, осточертело мотаться по чужедальним землям.

— И много там… э-э… оставленных для потомка денег?

— Селим-бей… прошу прощения, дон Жуан Марейра говорил, что очень много. Часть он просил передать церкви, остальное — вам, уважаемый Жоакин. Золото, изумруды, сапфиры.

— Они меня нисколько не интересуют, — спокойно сказал Жоакин. — Вернее, не интересуют сами по себе — эти холодные пустые камни, каждый из которых, я уверен, окрашен кровью! Однако их можно продать. И на вырученные деньги восстановить верфь. И даже построить корабль просто так, без заказа! Если, конечно, ваши слова — истина…

— Вы считаете нас лжецами, сеньор?

— Упаси Боже! Так, значит, уже успели побывать на развалинах замка? И я догадываюсь, от кого вы узнали, где меня разыскать. Молчите, молчите! Я сам виноват — доверился лицу подлого сословия. Впрочем, тогда там никого и не было, кроме алчного скряги Сикейроша… Что ж, прошу быть гостями!

Ну вот, давно бы так!