Час ночи. Повести

- Так и запишем… Теперь насчёт Носова. Я согласен. Этот человек доверия не заслуживает. Но он не только негодяй, он ещё и хитрец. И вас обманул. Вы не догадываетесь в чем?

- Нет.

- Вы не помните, что просили его вернуть одну бумагу, вернее записку, и он вам сказал, что потерял её?

- Это тоже ложь.

- Возможно. Но бумага эта теперь у нас. Там вашей рукой написаны некоторые трудные для Носова слова и формулировки. И приписано: «Смотри, пиши правильно, а то не поймут».

- Ложь!

- Вот она, эта записка. - Игорь взял со стола не большой помятый листок и показал Ревенко.

- Разрешите… - протянул тот руку.

- Нет. Вы и так узнаете.

- Разрешите! - грозно повторил Ревенко, продолжая каменно сидеть на своём стуле с протянутой рукой.

- Нет. Смотрите издали. Вполне…

- Ну, так я сам!..

Ревенко неожиданно сорвался со стула, с грохотом опрокинув на пол портфель, выхватил у Игоря записку и мгновенно сунул её в рот.

Он не успел, однако, её проглотить, как со своего дивана кинулся на него Раскатов и сдавил ему горло.

- А ну, плюй! - задыхаясь, крикнул он.

Лицо Ревенко налилось кровью, он громко засопел и стал отрывать, ломать пальцы Раскатова. Но тот уже другой рукой сжал ему аелюсть с такой силой, что, застонав, Ревенко разомкнул стиснутые зубы, и бумажный комок вывалился на пол. Раскатов ногой швырнул его к Игорю.

Тот осторожно и брезгливо расправил мокрую записку и, положив её на промокашку, прижал толстой папкой.

Ревенко без сил повалился на стул, держась рукой за горло и шевеля челюстью. Кровь медленно отливала от его лица. Он ничего не мог произнести, только ненавидящими глазами следил, как Раскатов медленно возвращается к дивану. На широкой спине под взмокшей гимнастёркой двигались лопатки: Раскатов, словно на зарядке, несколько раз с силой развёл локти. Видно, у него затекли руки. Опустившись на диван и ещё не остыв от возбуждения, он прохрипел:

- Задушил бы, будь моя воля…

Ревенко, наконец, пришёл в себя и, криво усмехнувшись, сказал, обращаясь к Игорю:

- Поскольку я все равно не буду подписывать ваш протокол, то можете не стараться записывать.

- Нет, я буду стараться, - возразил Игорь. - А там будет видно. Я только сейчас сделаю в нем по метку о вашем выдающемся поступке.

- Как вам угодно, - с наглой церемонностью поклонился Ревенко, но было заметно, что шея у него плохо двигается.

В этот момент в дверь постучали, и вошёл человек с чемоданчиком в руке.

- Товарищ Долин, - сказал Игорь, - жаль, что вы опоздали. Этот гражданин сейчас так неудачно пытался проглотить бумагу.

- Ничего. Мне приходилось уже подобное видеть, - спокойно ответил тот. - Вот акт. Все так и было, как вы предположили. Ну, а я…

- Спасибо большое. Разговор теперь пойдёт у нас ещё веселее, - ответил Игорь.

Они простились, и человек ушёл.

Игорь спокойно, как будто ничего не произошло, спросил Ревенко:

- Инженеры Черкасов и Филатова работали вместе с Лучининым над проектом для комбината?

- Если это можно назвать работой!

- То есть?

- Читайте акт комиссии, - насмешливо ответил Ревенко, все ещё машинально потирая горло.

- Читал. Так вот, они утверждают, что на чертежах не было штампа завода, но были их подписи. Между тем к моменту ревизии оказалось, что штампы есть, а подписей нет. Странно, не правда ли?

- Меня это не касается.

- Да? Но именно вы предъявили эти чертежи комиссии. Вот Кобец об этом пишет.

- Меня попросили, я и предъявил.

- А почему не попросили самого Лучинина?

- Он в это время болел.

- Где же вы взяли эти чертежи?

- У него в кабинете.

- А где именно в кабинете?

- Этого уж я не помню. И вообще…

- Минуточку. Не надо нервничать. Лучинин утверждал, что они были заперты у него в столе.

- Стол был отперт!

- Вот как? - Игорь секунду помедлил и вдруг резко спросил: - Где ключи от вашего стола?

Ревенко схватился было за карман, но тут же медленно отнял руку и пристально посмотрел на Игоря.

- Я оставил их секретарю, - раздельно произнёс он. - Что-то случилось с замком, и он стал плохо отпираться. Я попросил исправить.

- Не с замком что-то случилось, а с ключом, - холодно возразил Игорь. - Потому что этим ключом вы отперли ящик в столе Лучинина, и ключ прогнулся, кроме того, у него отломился один уступ в бородке. Замок не сразу открылся, вы повредили и его, и свой ключ. Вот акт трассологической экспертизы, - Игорь указал на бумагу, которую только что принёс Долин. - Зачем вы это сделали? Зачем вы брали у секретаря заводской штамп? Вот её показания, - он достал из папки ещё одну бумагу и протянул её Ревенко. - Можете ознакомиться.

- Я уже сказал, - медленно ответил тот, отстраняя бумагу. - Я не буду подписывать ваш протокол. И ни буду больше отвечать на вопросы.

- Все это уже не обязательно, - ответил Игорь. - Картина и так ясна: Я вам даже скажу, за что вы ненавидели Лучинина. Он был ярче и талантливее вас. Вы ему завидовали. Он стал директором завода. А ведь до него директором завода были вы. Наконец, его, а не вас полюбила Филатова…

- Я требую!.. - повелительно крикнул вдруг Ревенко. - Требую не вмешиваться в это!.. Это личное!.. Это… это подлость, наконец!