Читаем Час негодяев полностью

Был день. Мрачный и сумрачный, но обещавший разгуляться. День после долгой и страшной ночи, не принесшей ничего, кроме неопределенности и неизвестности. День после трех месяцев долгого и всем надоевшего противостояния. Противостояния, которое уже обошлось в два десятка загинулых – раненых и тех, кто убит с другой стороны, кто растоптан и разорван разъяренной толпой, кого запытали до смерти в подвале Дома профсоюзов – этих не считали. Но и своих два десятка – много.

Очень много…

Микроавтобус стоял на Городецкого. Он уже примелькался, принадлежал одной из фирм, поддерживающих Евромайдан, и с него на Майдан не раз привозили жрачку. Потому на лобовом стекле была специальная метка – свой…

Несколько человек сидели в машине, в темноте, прямо на полу. Было непонятно, что происходит, что вообще делается. Единственным источником информации было радио у координатора на переднем сиденье, но он его включал на короткое время и снова отключал. Железные борта фургона отделяли их от внешнего мира, где убивали и умирали, где мерзли и горели, где карабкались, срывая ногти на холм, и закрывались алюминиевыми щитами от пуль милицейских снайперов. Всего лишь несколько десятков метров отделяли их от того места, где скоро сотворится история, история даже не их страны – история всей Европы, даже всего мира. Новое родится здесь, в дыму покрышек и отчаянном крике: «Не стреляй, урод!», капнет на грязную, затоптанную мостовую вязкой от холода, вишневой кровью. Ложем истории была грязная, с разбитым асфальтом мостовая, ее родителями – пацаны с касками и щитами, дивчинки из медичной допомоги Майдана, которые не знали точно, за что они умирают, но думали, что за что-то светлое и радостное, доброе и нужное всем людям, повитухой – снайпер где-то там, на крыше. Но их здесь, в тесном, грязном и душном фургоне – от биения живого пульса истории, от ее первого крика – словно отделяли годы. И бесконечные равнины.

1:29 Слева, на жестяной крыше! Оттуда ведется стрельба.

1:35 Стрельба с района баррикад… справа от украинского отеля… «Украина».

1:47 Кто стрелял? Наши не работают поэтому на крыше, он без оружия.

Все они – те, кто был в этой машине, – впервые встретились всего несколько дней назад. Ни один из них не знал друг о друге больше, чем позывной – даже имени они предпочитали не знать. Каждый из них имел свою причину быть здесь – и не знал о причинах другого…

И не хотел знать.

2:08 Пацаны, цэ корректировщик, показуе в мою сторону. Когось корректируе з того угла. Наблюдаем!

2:17 «Феликс», какой корректировщик? Он в каком окне?

2:23 Криша жовтого зданiя.

2:27 «Кинопалац»? «Кинопалац»?

2:34 Плюс Палац, ушел. По нему кто-то сработал. Не мы!

Они сидели прямо на полу, подложив под себя что-то, и иногда разговаривали. Может быть, разговаривали, чтобы не сойти с ума здесь, чтобы убедиться в том, что рядом тоже люди и что они поймут, если ты заговоришь. Разговоры вспыхивали и почти сразу же затухали, как огонек зажигалки на ветру…

– Вчера по толпе отработали… С крыш.

– Откуда знаешь?

– Знаю…

Все то время, составляющее промежуток от того дня, когда они прибыли в Киев, и заканчивая тем, когда еще ночью они погрузились в машину и поехали, – они пробыли на какой-то даче под Киевом. Там не было стрельбища – и они были вынуждены стрелять с окна третьего этажа по деревьям в лесу, даже без мишеней. На даче не было телевизора, и что происходило, они узнавали лишь по оговоркам охраны…

Впереди, у координатора, звонит телефон. Он слушает, кивает.

– Сорок пятый принял…

2:41 «Мирон», «Мирон». А по соратничкам, таким как мы, есть какое-то взаимодействие? Где они?

2:47 Плюс, плюс, они на связи. Пока взаимодействие только мобильное.

2:54 Просто, чтоб случайно их где-то не увидеть.

2:58 Минус, минус, их там нет. Они или с нами, или сзади.

А тем временем в столице Украины Киеве происходили очень интересные вещи. Настолько интересные, что как потом, «по итогам», выразился один из наблюдателей, если бы действовала ст. 58 сталинского УК (измена Родине), то ее можно было бы вменять всю.

Целиком.

Перейти на страницу:

Похожие книги