Час испытания

Гарольд замер. В самом деле, кто она теперь? Вдова, причем, можно сказать, уже дважды. После того, как он сбежит, её просто вышвырнут на улицу, на смерть. К тому же, девчонка и в самом деле могла пригодиться. Кашеварить и ходить за водой может даже ребёнок.

— Хорошо, собирайся с нами. Только быстро, — следопыт задумчиво потёр подбородок.

— Я уже собрала! — радостно защебетала она. — Пойдёмте, нужно спешить, вождь наверняка уже вас ищет!

Ровио ухмыльнулся плотоядной щербатой улыбкой и весело пихнул Гарольда в бок.

Солнце уже зашло, на землю опустилась ночь, тёмная и пасмурная. В деревне промелькнул красный огонёк. Кто-то шёл с факелом в руках. Срочно требовалось уходить.

— За мной, — громко прошептала Йона и устремилась в лес, в темноту. Мужчины побежали следом, стараясь не шуметь. Получалось не очень.

— Куда ты нас ведёшь? — просипел Ровио на бегу.

— Доверьтесь мне, — ровным голосом ответила девушка. — Я знаю эти места лучше вас.

— Приведёшь в лапы к своим дружкам — зарежу на месте, поняла меня? — пригрозил старый проповедник. — Я тебе, девка, ни на грош не верю.

Гарольд бежал, погрузившись в раздумья. Что делать дальше? Вот он, шанс узнать почти всё, у него в руках, пыхтит рядом. Но с каждой минутой всё меньше хотелось сдавать графу своего сокамерника. Слишком злая шутка, вытащить его из одной тюрьмы, чтобы через месяц бросить в другую, на пытки и мучения. Да и идеи он проповедовал в чём-то справедливые.

Троица нырнула под тёмный покров леса, с каждым шагом удаляясь от деревни. Как ни странно, девчонка бежала быстрее обоих мужчин, и Ровио едва поспевал за ней. Позади уже слышались крики. Их пропажу обнаружили.

— Быстрее! — ускоряясь ещё больше, прошипела Йона.

Гарольд изо всех сил молился, чтобы ночью не выпал снег.

Глава 7

— Серо всё кругом, — задумчиво обронил один из завсегдатаев таверны, глядя в окно. Мелкий промозглый дождик противно стучал по крышам, и пепельного цвета тучи закрывали всё небо.

— Это всё, мать их, власть новая, — понизив голос и оглянувшись по сторонам, ответил ему собутыльник. — Как припёрлись в своих рясах, так и дождик мочит. Видать, богов прогневали чем.

— Не, брат, это как графа прирезали, так и боги обиделись. Чай, власть-то у нас от богов стояла, а мы эту самую власть и скинули. Как бы еще большей беды не вышло. Правильно народ этого стражника повесил.

За окном, печатая шаг, прошли четверо бойцов в черных одеяниях поверх доспехов. Собеседники, завидев их, сразу замолкли и уставились в свои кружки.

— Как на прошлой седмице одного типчика в подворотне сталью накормили, так сейчас по четверо ходят, — осклабился первый, не поднимая головы. Второй тихонько рассмеялся.

— Слышал давеча от племянника, что они сейчас по деревням ездят да с каждого двора по мешку зерна требуют. На дальнем хуторе мужики их на вилы поднять решили, так им спалили и хутор, и их самих вместе с бабами, детей разве что в город забрали, на воспитание, — мужик тяжело вздохнул и сплюнул прямо на пол.

Его собутыльник опустошил свою кружку и с грохотом поставил её на стол.

— Герда! Герда, налей мне ещё пива!

Хозяйка таверны оглядела зал. Необычно пусто для этого времени суток, но ничего не поделать. Все сидят по домам, ожидая, пока всё наладится.

— Ты мне как за пиво станешь платить, так и налью! — крикнула она в ответ.

— Да ладно тебе, всё равно никого нет, — улыбнулся ей мужчина.

Герда неохотно взяла кружку из-под стойки, но в это время в таверну вошёл заросший толстяк в засаленном кафтане.

— Вот, он есть! — она поставила кружку обратно, и, перекинув грязное полотенце через руку, отправилась к новому посетителю.

Толстяк сидел, опершись головой на кулак, всем своим видом выражая вселенскую скорбь.

— Что вам принести? — обратилась к нему Герда. — Максимиллиан, это вы? Что вы здесь делаете? Что с вами?

— Уйди, — мрачно ответил торговец. — Я разорён. Из-за этих, — он махнул рукой в сторону площади.

Герда стояла, округлив глаза. Пальцы её машинально теребили грязное полотенце. Оба завсегдатая повернулись к ним, чтоб лучше видеть и слышать происходящее.

— Уходи, я тебе говорю, — прорычал толстяк. — Хотя нет, принеси мне самой крепкой выпивки.

Женщина убежала в подсобку, и вскоре вернулась с небольшим кувшином и кружкой.

— Хлебное вино, самое крепкое, какое есть, — поставила она посуду на стол.

Максимиллиан жестом отправил её восвояси и одним махом влил в себя кружку вина. И ещё. И ещё одну.

— А знаете, что самое мерзкое? — слегка захмелев после выпитого, спросил торговец у почти пустого зала. — Знаете? А то, что эти мрази сейчас радуются, пока в городе процветает серость, безбожие и разврат! И они нагревают на этом руки! Словно наш славный Мариград это дойная корова, которую...

Герда в ужасе подбежала к гостю и закрыла ему рот крепкой ладонью. Толстяк еще полсекунды что-то мычал, но быстро сдался.

— Что ты такое говоришь!? Тебя же повесят как изменника! И нас повесят за содействие! Тише с такими разговорами в моём заведении!

Два собутыльника переглянулись, и на их лица синхронно легла едва заметная улыбка.