Час испытания

— Постойте! Я не имею никакого отношения к этим выродкам! — кричал он, но переводчик даже не думал делать свою работу.

Воины потащили охотника во двор.

— Радуйся, ты доживёшь до солнцеворота. Хвала Медведице, теперь нам не придётся приносить в жертву кого-то из племени, — гадко осклабился старик.

Гарольд пытался вырваться, но держали его крепко. Руки в локтях скрутили вожжами, к шее приставили кинжал. Сопротивляться бесполезно. Пинками и тычками его повели в сторону от деревни. Яма, накрытая тяжёлым деревянным настилом, подтверждала самые мрачные подозрения.

Перед тем как бросить чужака вниз, его ещё раз обыскали. В руки дикарей перекочевали нож и ложка. Сделать подкоп уже не получится.

В яме было темно и сыро, затхлый воздух бил в ноздри гнилостной вонью. Стражники посмеялись ещё раз, напоследок плюнули в яму и закрыли её. Тюрьма оказалась больше, чем на первый взгляд. Дальше, в темноту, вели несколько ходов, из которых резко пахло нечистотами. Гарольд выбрал один, из которого меньше всего воняло, и медленно, на ощупь, отправился туда. Коридор закончился тупиком. Глаза постепенно привыкли к кромешной тьме, различая некоторые предметы. Вот тюфяк, судя по запаху и виду, набитый гнилой соломой и вшами, вот небольшое деревянное ведёрко в углу, на полу валяется деревянная плошка с засохшими остатками еды. После богатого убранства в доме Олле, всё это выглядело как насмешка. Боги смеются над ним.

Мышцы всё ещё болели, и Гарольд устало присел на тюфяк. Вши принялись массово переселяться на новую жертву. Охотник спешно поднялся, стряхивая с себя мерзких паразитов. Провести здесь остаток жизни, пусть и весьма недолгой, совсем не хотелось. Надо было что-то делать.

Он прошёл обратно, к выходу. Сквозь щели в досках пробивались немногочисленные солнечные лучики. До поверхности не достать, даже разбежавшись по стене. Глубокую яму копали не для того, чтоб он мог так легко сбежать. И тяжёлый настил воины перетаскивали вдвоём. Снизу его точно не открыть. Гарольд стиснул зубы и в сердцах ударил кулаком по стене. Сырая земля разлетелась мокрыми ошмётками, забрызгав ему лицо.

— Ах, демоны тебя раздери! — прорычал он, отряхиваясь от грязи.

— Только что прибыл? Смирись, не допрыгнешь. Допрыгаешься, — раздался насмешливый голос сзади.

Следопыт обернулся. В коридоре стоял худой мужик, закутанный в лохмотья. Спутавшиеся волосы висели клочьями, борода, необычайно грязная, торчала жёсткой метлой. Казалось, крошек в этой бороде хватит на целую булку хлеба. Узник стоял прямо, глядя Гарольду в лицо. В глазах плясали весёлые искорки.

— Ровио из Гулермы, гость и хозяин этого славного местечка, — учтиво поклонился он.

— Гарольд из Йофервика, — буркнул следопыт. Мужик походил на плута и разбойника, а таких он предпочитал видеть мёртвыми. Такая работа.

— Йофервик? Славное место. Было, — заржал бородач. — Бывал там однажды.

Гарольд скрипнул зубами. Если это один из тех дезертиров, что сожгли деревню, то боги точно смеются над ним. Мужик и впрямь похож на человека, который без всякого стыда начнёт резать крестьян, если ему захочется.

— Есть здесь кто-нибудь ещё? — спросил он.

— Вон в том коридоре старик сидит, но он даже имени своего не помнит, — обнажив гнилые пеньки зубов, улыбнулся Ровио. — Я к нему дерьмо сливаю, он не против.

— Давно сидишь?

Узник почесал косматую голову. Вши и гниды повалились мелким чёрным дождиком.

— Ну, почитай, аккурат с конца весны. Ихнего воина зарубил, так меня не на кол, как дружков моих, а сюда. В жертву принесут, сказали.

— И чего не сбежишь? — поинтересовался Гарольд.

— Пробовал, когда жратву принесли первый раз. Потом неделю встать не мог, башку проломили, почки отбили, — снова ухмыльнулся мужик.

Гарольд хмыкнул в ответ и снова посмотрел наверх. Солнце ласково пригревало, пробиваясь через щели, но он понимал, что это ненадолго. Скоро оно уйдёт, и заключённые останутся одни, в темноте, сырости и холоде.

— Жертва -— это нехорошо, — протянул охотник, разглядывая своего сокамерника. Тот выглядел вполне надёжным и умелым. — Валить надо отсюда.

Ровио и сам окинул следопыта цепким недоверчивым взглядом.

— Как быстро ты сбежать-то захотел! А если ты с ними заодно? Неее, брат, это ты, вон, старику полоумному впаривай, — бросил узник в ответ.

— Заодно!? — фыркнул Гарольд. — Похоже, это у тебя крыша съехала. Шёл бы я от самых предгорий, только чтоб с тобой тут посидеть!

Мужик присвистнул.

— Далеко забрался, однако. Только зачем? Тут кроме медведей и этих, — Ровио ткнул пальцем вверх, — Ничего тут больше нет. Ёлки и волки.

— А сам-то зачем? Вроде бывалый, а вопросы такие нехорошие спрашиваешь.

Ровио снова почесал косматую бороду.

— Не кипятись, за дело спрашиваю. Вдруг ты из этих, из мятежников, айваров на грабёж позвать хочешь. Или купчишка простой. Хотя нет, на купца не похож. На проповедника тоже. Шпик?

— Ни то, ни другое, ни третье. Выслеживал тут кое-кого, — процедил Гарольд. — Ну так что, сваливать-то будем?