Чары колдуньи

— Привет вам, Велесовы путники! — Станила кивнул. Голос у него был низкий, говорил он неторопливо, будто с трудом подбирая слова, но от этого его речь звучала даже более весомо. — Но думается мне, что не по Велесовой, а по Перуновой тропе вы нынче идете. Если хотите быть моими гостями, то сперва поклянитесь, что ни мне, ни роду моему, ни земле и людям моим не думаете вреда и обиды чинить.

— Если позволишь, то мы в святилище Велесовом жертвы принесем и над ними поклянемся, что в тебе только друга желаем найти, не врага. А если пожелаешь ты принести жертвы вместе с нами, то сами боги нам послухами станут.

Едва ли князь Станислав так легко согласился бы на совместное жертвоприношение с чужими людьми, но они пришли от брата его матери, Всесвята, как его союзники и посланцы, и он не мог отказать в том, чтобы призвать на них благословение богов своей земли. Руководил принесением треб старший жрец Веледар — Одд уже слышал его имя от Велема. А после того как сами боги скрепили клятвы о добрых намерениях гостей и хозяев, князь Станислав пригласил Вольгу, Одда и Беривида к себе.

На самом Вечевом Поле стоял городок под названием Свинческ — по имени речки Свинки, что протекала тут и впадала в Днепр. Жил в нем разный люд: торговцы, по преимуществу варяги, кузнецы, всякие прочие ремесленники. Но старейшины смолян помещались в своих старинных селах вдоль Днепра и его небольших притоков, а сам Станила, во время пребывания в земле смолян, занимал Колонец — небольшой, но хорошо укрепленный городок. Вся пришедшая дружина здесь поместиться не могла, но теплое время года позволяло кметям и воям неплохо чувствовать себя и в шатрах, шалашах или просто у костров под открытым небом.

В Колонце Вольга увидел женщину, которую здесь считали Огнедевой, — и поначалу удивился, как мог Станила так обмануться. Ни малейшего сходства с Дивляной он не нашел. Да, глаза серо-голубые, брови рыжеватые, должно быть, в цвет волос, которых не видно под высокой кичкой княгини. Полукруглый высокий верх кички был отделан красным шелком с золотой вышивкой, и лицо ее под этим убором казалось солнцем в окружении золотых утренних лучей. Лицом она была далеко не красавица: рот широкий, скулы выпирают… Куда ей до Дивляны! Правда, настоящей Огнедевы Станила никогда не видел. Иначе бы не ошибся! Однако во взгляде княгини Зарялы была сила, в движениях — величавость, а в голосе, когда она по очереди поднесла гостям окованный серебром рог с медом и певуче их приветствовала, звучали достоинство и властность. Станила, глядя на нее, даже в лице менялся. Было видно, что он очень гордится своей женой, а смоляне и днепровские кривичи взирали на княгиню с истинным почтением. И Вольга отметил, что если купленная роба сумела стать для них настоящей Огнедевой, значит, боги благословили! У них со Станилой подрастало уже двое детей, девочка и годовалый мальчик, которых князь велел принести и с гордостью показал гостям. При виде девочки Вольга опешил, а Одд понимающе усмехнулся — трехлетняя княжна лицом была вылитый Велем Домагостич! Станила не скрывал радости, что дочка пошла в материнскую родню, а Вольга даже не сразу нашелся что сказать и с трудом удержался, чтобы не прикрыть рот ладонью, будто опасался, что ошеломляющая догадка вырвется. Да уж, Велем ей родня, но никак не по матери!

В отличие от старого Всесвята, Станила не скрывал своего интереса и полюбопытствовал, каким образом князь северных кривичей и норвежский морской конунг объединились и какого счастья хотят найти так далеко, в полянской земле? Действия Вольги в Изборске он сразу одобрил.

— Правильно ты сделал, что Диделю прижал! — воскликнул он, взмахнув медовым рогом в сторону Вольги, словно воздав ему честь. — Я и тогда вуюшке говорил: не к лицу нам такой родич, полонянкин сын! А он отвечал, что какой бы ни был князь, хорошо, что Городиша изборской княгиней осталась. Теперь вот не княгиня она больше! И хочу знать — чем ты нам потерю думаешь возместить?

Вольга поначалу опешил: Изборск не принадлежал западным и восточным кривичам, а значит, считать его своей потерей они не имели права.

— Я избавил вас от недостойного родича и от позора иметь в родне сына робы, — несколько заносчиво ответил Вольга. — А что касается Изборска, то он все равно не мог бы принадлежать вам, потому что у твоей сестры не было детей ни от Крепибора, ни от Дедени.

— Но моя сестра была изборской княгиней! — напористо возразил Станила. — А значит, ее новый муж мог бы…

— Ты ведь не мог стать ее новым мужем, вы в родстве! — осадил его Вольга. — А в Изборске теперь сидит мой человек. Земля северных кривичей наконец собрана в одних руках и не потерпит посягательств.

— Было время, когда все кривичские земли в одних руках были, — напомнил Станила. — Одна голова, один князь у всех кривичей был.

— Разве что во времена самого Велеса-Крива. А ты хочешь те времена вернуть? — Вольга окинул Станилу взглядом, мельком подумав, что тот, с его шрамом, будто разделившим лицо пополам, очень даже похож на одноглазого бога Того Света.