Чароплет

— Я уже не уверен, было это одно сознание или множество, объединенных одной думой. Какая-то зыбь, сливающаяся с фоном, — как медуза в океане. Смотришь и видишь то медузу, а то воду сквозь нее.

— Незавершенный полудракон, о котором подозревала наша агентура, — убежденно проговорила Вивиан.

— Полагаешь? — усомнился Лотанну.

— А кто еще?

— Кто-нибудь совсем неожиданный. Будем уведомлять Долгий совет?

— Ни в коем случае, — замотала головой Вивиан. — Узнай сепаратисты, что Никодимус поблизости, они сбегутся толпой. И тогда плакали наши замыслы. Какое тут восстание иерофантов, если в город нагрянут чарословы-сепаратисты? Даже если привести в действие запасной план, сепаратисты и политеисты все равно друг друга найдут. И тогда волшебник пойдет на волшебника, иерофант на иерофанта, в потасовку вмешаются мелкие боги, и от города камня на камне не останется.

— Но если полудракон способен…

— Тогда лучше заняться им, не оставляя сепаратистским кликам шанса взяться за оружие.

Лотанну прокашлялся — он всегда так делал перед тем, как указать ей на очевидную глупость.

— А если сепаратисты уже в Авиле? Вдруг Лига Звездопада не пустые слухи?

— Придется испытать судьбу, — расправила плечи Вивиан. — Мы это уже обсуждали.

— И все равно не нравится мне такой расклад. — Лотанну помолчал. — Думаешь, Никодимус тоже в святилище?

— Его владение праязыком — кирпичик в теле полудракона. Так что он должен быть неподалеку.

— Прелестный наборчик — полудракон, демон и Буревестник в праздничной упаковке из песчаника и черепицы.

— Это ты от голода язвишь. Ты всегда становишься желчным, когда в желудке пусто.

— Считай, что я не слышал.

— Думаешь, я не выйду из святилища живой?

— Ты-то выйдешь, вне всякого сомнения. Я насчет себя сомневаюсь.

— Тебе, в отличие от меня, почти ничего не грозит, — вздохнула Вивиан. — Перечишь просто из принципа. Но это поправимо — поешь, и все наладится.

Лотанну лишь скрипнул зубами.

Вивиан потерла глаза.

— Впервые я оказалась по-настоящему и полностью незрячей, и это куда обременительнее, чем…

— Как думаешь, когда Совет узнает, что мы уже в Авиле? Сколько у нас времени? — перебил Лотанну.

— Если сепаратистов здесь нет, дней двадцать, — пожала она плечами. — А может, десять. Неважно. Мы успеем заварить кашу. А может, за нас это сделает Тайфон.

— Каким образом?

Вивиан потянулась. Ноги все еще сводило после этого треклятого корабля.

— Если повезет, демон совершит что-нибудь опрометчивое. Или полудракон отобьется от рук. Про афазию ты уже слышал. А еще эта целительница. Которая тоже должна была подхватить афазию. Что-то тут нечисто.

— Ты права. Она остра на язык. И недурна собой.

— Ладно, острословие, положим, и впрямь наводит на подозрения, но внешность-то о чем говорит?

— Ни о чем. Просто мужская оценка.

Послышался звук придвигаемой тарелки.

— Что они ели? — поинтересовалась Вивиан, наклоняясь. — Так и знала, ты голодный.

— Лепешки с сыром, — рассмеялся Лотанну. — Тарелка перед тобой. Есть догадки, как целительнице удалось избежать афазии?

Вивиан оторвала кусок лепешки.

— Как я уже сказала, странная она какая-то, слишком яркая. Пока не знаю, какова ее роль во всем этом. Может, она приведет нас к Никодимусу.

Вивиан откусила лепешку. Черствая.

— А кавалер ее?

— Иерофант? Не знаю. Мне кажется, он просто оказался не в том месте не в то время.

— Итак, что предпримем? Будем крепить оборону в центральном квартале, исходя из предположения, что все начнется в святилище?

Вивиан кивнула.

— Неплохо было бы. А после нужно пойти к канонистке и развести положенный политес с реверансами.

— Треклятый протокол, — насупился Лотанну. — Она тебя все равно заподозрит. Что толку?

Вивиан пожевала сухую лепешку, потом все-таки проглотила.

— Если повезет, демон попытается убить нас прямо там.

Глава двадцатая

Призрак еще раз окинул тревожным взглядом комнату Франчески де Вега: два окна с резными ставнями, полупустой сундук для одежды, койка со скомканной постелью, погребенный под нагромождением медицинских книг, развернутых свитков и разрозненных листков письменный стол. Науке магистра де Вега явно уделяла больше внимания, чем сну и уборке.

Самая свежая записка на столе целительницы датировалась прошлым вечером. Судя по сухому рукомойнику и ночной вазе, Франческа не возвращалась в комнату с утра — с тех пор, как стажеры опорожнили оба сосуда.

Да, плохи дела…

Шеннон-призрак бродил по ввергнутой в хаос лечебнице, пока не услышал, как один из целителей в гневе разыскивает клирика де Вега. Ее никто не видел с тех самых пор, как улетучилась невесть откуда взявшаяся афазия. Следуя за целителем, призрак добрался до этой вот комнаты и, в отличие от живого человека, постучавшего и удалившегося, просочился сквозь дверное полотно внутрь. К сожалению, никаких подсказок, где может быть Франческа, он не обнаружил.

И теперь он оглядывал комнату заново, чувствуя растущую пустоту в груди. Перед глазами возникло осунувшееся лицо автора, искаженное гримасой боли… Автору, наверное, тоже плохо без него, призрака. Иначе как?