Чароплет

И вот теперь она стояла в бело-зеленой подкове арки, глядя на ползущие с Багряных гор грозовые тучи. Солнце еще припекало, но Дейдре все равно холодела при мысли, что демону, пожалуй, и впрямь удалось ее обратить: ради Боанн она не остановится ни перед чем.

Дейдре тряхнула головой, прогоняя горькие думы, и заскользила взглядом по Лощеному кварталу, простершемуся от святилища до самого каньона. Здесь в роскошных виллах с цветущими садами, уединенными двориками и крытыми яркой медью башнями проживала авильская знать и богачи. Самые тонкие и высокие башни вдоль кромки каньона взирали свысока на лоскутное одеяло пшеничных, чечевичных и гороховых полей, укрывающее широкое ложе.

Отвесная восточная стена каньона служила городу дополнительной защитой от ликантропов, а с противоположной стороны ложились мягкими складками отлогие холмы, постепенно перетекая в бесконечную саванну. Устье каньона обрамляла рукотворная песчаниковая стена, оберегающая поля.

На другом конце каньона, к северу от святилища, возвышалась дамба канонистки Кейлы — массивная величественная преграда, высеченная из цельной песчаниковой глыбы. Казалось, она выросла там сама, без человеческого участия. Дейдре из своей арки видела сейчас только верхнюю треть этой каменной преграды, обманчиво плавно меняющей оттенки от светло-золотистого до бурого: вблизи взгляд различил бы мириады тонких прослоек, от пепельно-белых до кроваво-красных.

— Другого такого сооружения нет на всем континенте, — произнес негромкий голос.

Обернувшись, Дейдре увидела высокую женщину с глазами, прослоенными все теми же оттенками песчаника — золотистый, шоколадный, белый, темно-серый… Дейдре уже доводилось видеть эти слоистые очи, но они по-прежнему вызывали у нее оторопь. Нечеловеческие глаза, почти как у насекомого. Крупные черты лица полубогини — скульптурный нос и полные губы — казались величественными и прекрасными. Открытые участки шершавой кожи отливали багрянцем.

Дейдре сглотнула. Под властью демона Кейле приходилось несладко: иногда Тайфон оставлял ее стоять окаменевшей, словно статуя, по нескольку дней подряд.

— Миледи, — поклонилась Дейдре. — Какая честь…

Кейла кивнула. Ее свободное одеяние из лавандового шелка со снежно-белым капюшоном скорее подчеркивало, чем скрывало монументальную фигуру — широкие плечи над скрещенными руками и едва намеченную талию, раздававшуюся в крутые, полные бедра. Пока полубогиня не двигалась, шелковые складки свободно ниспадали к босым ногам, но стоило сделать шаг, и тонкая ткань льнула к мускулистым икрам и ляжкам.

— Тайфон распорядился узнать у вас про тихое увядание, — откашлявшись, сообщила Дейдре. — А еще мне хотелось бы обсудить, чем я могу быть полезна вам и городу.

Канонистка долго молчала, глядя мимо Дейдре на дамбу.

— В Западном Остроземье добывается только пористый песчаник, — проговорила она наконец. — Как ни странно, лишь единицы задаются закономерным вопросом: зачем возводить преграду для воды из пористого камня.

— Зачем же, миледи? — честно поискав и не найдя подтекст, поинтересовалась Дейдре.

Полубогиня будто не слышала.

— В моем городе проживает около сорока тысяч человек. Все жертвуют мне по капле силы, чтобы стены и дамба стояли незыблемо. Мне куда проще было бы с тридцатью пятью тысячами, меньше ртов кормить. Но сейчас сытые времена. Чума и мор обошли нас стороной — не без помощи иксонских снадобий. Сезон дождей наступает вот уже двадцать лет без перебоев. Нам не приходится отправлять юношей на войну и принимать обратно калеками или разносчиками срамных болезней. Два куинспортских банка открыли конторы в Кипарисовом квартале. Как тут остановить поток коробейников, бродячих певцов и жриц любви, не желающих жить впроголодь в Даре и Куинспорте? Благостную картину портят лишь засухи и ликантропы.

Дейдре в замешательстве сжала губы. К чему клонит канонистка?

— Так уже бывало прежде, — продолжала та. — За несколько десятилетий до Гражданской войны. Золотое время. Даже каники ели досыта. Жизнь бурлила и прибывала, как напирающая на дамбу вода. Иногда я задавалась вопросом, можно ли избежать войны. Когда Селеста привела из Кары свою армаду, завязался короткий воздушный бой. Кто-то называет его осадой, но на самом деле он не имел ничего общего с военными операциями на Востоке. И все равно смотреть было страшно: воздушные корабли таранят друг друга, пилоты кидаются с порванных змеев, боевые конструкты кружат, словно акулы, раздирая в клочья все, что движется.

Полубогиня посмотрела на Дейдре.

— Погибшие падали на город и в саванну. Внедренные Селестой смутьяны громили Пальмовый и Северовратный кварталы. Когда вспыхнули бои, ликантропы пробили бреши во внешних стенах и заполонили всю северо-восточную половину города. Но у нас еще оставалась возможность победить Селесту. Мы могли дать ей отпор. Мы изнурили бы и ее, и себя, но Авил остался бы свободным, однако я предпочла не лить кровь понапрасну. И только когда я сдалась на милость Селесты, поры во внешних стенах закрылись.