Чароплет

На подушке темнела его голова — черные кудри разметались по белой наволочке, пол-лица скрыто вуалью. Сквозь полусонные мысли Франчески вдруг отчетливо пробилась одна — о жизненных вехах, о том, что она еще не старуха, но уже и не юная свистушка. Половина чарословской жизни позади, промелькнула в мановение ока, а ведь еще так многого хочется добиться.

Пристраиваясь рядом с бывшим возлюбленным, слушая его ровное дыхание и размеренное биение сердца, Франческа представила жизнь как вертящееся огненное колесо, сыплющее искрами дни и ночи и слишком быстро сгорающее. Что будет, когда и для нее солнце прекратит свою вечную погоню за луной и звездами? Станет ли смерть неожиданностью или окажется возвратом к тому, что она знала еще до рождения?

Плотнее закутавшись в одеяло, Франческа почувствовала невесть откуда взявшуюся уверенность, что смерть предстанет чем-то уже единожды испытанным.

Призрак Шеннона проник в личный кабинет Тайфона первым. Как и в остальных покоях под куполом, там было пусто. Магистра Нийоль не сомневалась: демон сбежал. Наморщив лоб, она сообщила, что теперь охоту придется начинать заново, когда демон объявится в другом городе.

Тайфон удирал в спешке. Вокруг валялись перевернутые стулья, на полу и на столешнице — разбросанные книги и свитки. Магистр Акома в задумчивости застыл над рукописными листами.

— Какая-то разработка, — пробормотал он, перебирая записи. — Никогда ничего подобного не видел.

Магистра Нийоль с призраком принялись рыться на полках с книгами. Не прошло и минуты, как магистра вытащила из плотного ряда увесистый том.

— Вот.

Она отстегнула застежку. Призрак подошел ближе. Магистр Акома не отрывался от разрозненных записей.

Наскоро пролистав книгу, Вивиан с неожиданной для ее старческих пальцев ловкостью вытянула целую страницу золотого текста и подкинула в воздух. За ней устремился фонтаном полноводный сияющий поток, страницы зашелестели, поднимая ветер.

Повисшее над полом золотое облако сгустилось в прозрачную фигуру — высокая веснушчатая женщина с темной косой, в которой поблескивали серебряные нити. Вне всякого сомнения, призрак Франчески… только раза в два старше Франчески нынешней.

Магистра Нийоль откашлялась.

— Франческа?

Дух недоуменно обернулся. Потом смежил веки и уткнулся подбородком в грудь, словно засыпая.

— Франческа! — повторно окликнула ее магистра.

Дух распахнул глаза и огляделся.

Наверное, в таком же сомнамбулическом состоянии находился и призрак Шеннона, когда Дейдре выпустила его из книги. «Пусть напишет записку», — подсказал призрак.

Магистра Нийоль озадаченно сдвинула брови, но затем все же попросила дух Франчески написать на нуминусе дату рождения своего автора. Дух повиновался. Шагнув ближе, магистра подцепила с ладони призрачной Франчески золотую фразу.

— Утверждает, что ее автор родилась более трехсот лет назад.

«Тогда пусть напишет дату смерти своего автора», — предложил призрак.

Составленная духом фраза заставила магистру Нийоль покачать головой.

— Говорит, ее автор уже сто лет как мертва.

«Ничего не понимаю», — растерялся Шеннон.

— Я тоже.

«Сколько ей потребуется, чтобы прийти в себя и общаться с нами осмысленно?»

Магистра Нийоль задумалась.

— Не знаю. Но мешкать нельзя. Даже если Тайфон сбежал, остались преданные ему иерофанты, которые могут устроить бучу. — Она оглянулась на призрак. — Предлагаю поместить вас обоих в журнал. Выпустим в более безопасном месте.

«Куда вы хотите перебраться?»

— Сегодня переночуем в какой-нибудь таверне, а потом найдем караван, идущий в Холодный Шлюз, откуда я отправлю колаборис на Луррикару.

«А как же мой автор? И Никодимус с Франческой?»

— Пошлем колаборис и займемся поисками Никодимуса, — кивнула Вивиан.

«Он не Буревестник».

— Об этом позвольте мне судить самой, когда мы его разыщем. Ваш автор, ручаюсь, окажется где-то рядом с ним.

Призрак задумчиво потер подбородок, потом согласился.

— Вивиан! — позвал магистр Акома.

Чарослов все это время так и простоял у стола, заваленного раскрытыми книгами и заметками.

— По-моему, это метазаклинание. Способное изменить природу языка на большой территории. Оно перенимает некое лингвистическое свойство того, кто его накладывает, и насаждает присущие этому свойству законы на охватываемом участке.

Магистра Нийоль протяжно выдохнула.

— Друг мой, а нельзя ли еще раз, только попроще?

— Если демон наложит это заклятье, все языки там, где оно подействует, станут более демоническими, то есть, по моему разумению, более хаотичными… Может, более интуитивными. И тогда, я подозреваю, демоническим ордам будет проще закрепиться на нашем континенте.

«Нужно его уничтожить», — написал Шеннон обоим магистрам.

Акома покачал головой.

— Представьте, что будет, если такое заклинание наложит Альцион — во всех языках сразу же добавится логики. Язык в самой основе своей станет антидемоническим.

— Соберите все заметки, — после некоторого раздумья распорядилась Вивиан. — А вечером на досуге снимите копию с того, что мы здесь обнаружили.

Она приготовилась раскрыть клинический журнал, но ее остановил мягкий голос Акомы.