Чаромора

Поодаль, меж камней, волны грохотали и разбивались с такой силой, что вода взметалась мириадами брызг. Чаромора поплыла в ту сторону. Собрав все силы, стала она карабкаться на скользкий камень. Волны смывали её обратно в море, но в конце концов колдунья всё же взобралась на камень и даже смогла выпрямиться. Ветер хлестал её по ногам мокрым подолом юбки, а пенные брызги слепили глаза. Чаромора заслонила глаза рукой и огляделась вокруг.

Вот тут-то она и увидела, как в воде мелькнуло синее сукно с золотыми шевронами. Чаромора не мешкая спрыгнула с камня, протянула свои длинные костлявые руки и ухватилась за сукно.

— Иди, иди, голубчик! — сказала она и потянула на себя.

В синем с шевронами кителе оказался моряк с загорелым лицом — его-то Чаромора и искала. Она ухватила моряка за волосы и поплыла к берегу. Борясь со штормом, Чаромора совсем выбилась из сил и продвигалась очень медленно. Чайка летела за ними, то высоко взмывая в воздух, то опускаясь к самой воде. Наконец они добрались до берега, и Чаромора вытащила моряка на прибрежный песок. Потом почти волоком дотащила до дому и поспешно развела в очаге огонь.

Моряк был совсем плох. Он неподвижно лежал на ковре перед очагом. При свете разгорающегося пламени стало видно, как нещадно покалечила его буря: голова разбита, лицо белее мела.

Чаромора принялась торопливо выбирать из пучков лечебных трав стебли и цветки и бросать их в котёл. Вода забулькала. Бормоча что-то себе под нос, Чаромора помешивала половником варево, потом отхлебнула немного, сморщилась и выплюнула в огонь. Пламя зашипело и окрасилось в зелёный цвет. Чаромора наполнила дымящимся напитком кружку и влила его пострадавшему в рот.

Едва снадобье попало моряку на язык, как он тут же вскочил.

— Вот так штука! — воскликнул он и подпрыгнул под самый потолок. Но едва он снова оказался на полу, как тут же вспомнил о гибели судна.

Моряк стал озираться вокруг и увидел Чаромору, присевшую на корточках у пылающего очага. На её плечах и лохматой голове висели водоросли. С волос и одежды капала вода. Пламя в очаге было всё ещё зелёным и наполняло кухню зыбким зеленоватым светом.

— Неужто я попал в преисподнюю? — осторожно спросил моряк. — Если мне не изменяет память, то я утонул.

— Вот именно, утонул, — съязвила Чаромора. — Но я вернула тебя к жизни. И после этого мой дом кажется тебе преисподней!

Моряк не знал, куда деваться от стыда, и стал извиняться.

— Я и представить не мог, что волны унесли меня так далеко от места кораблекрушения. Я хорошо помню: судно пошло ко дну, наскочив на рифы в открытом море. Остальные спаслись в шлюпке, а меня волна смыла за борт.

— Знаю, знаю, — ответила Чаромора. — Потому-то я и отправилась разыскивать тебя. Я видела тебя там между камнями в прошлую пятницу.

— В прошлую пятницу? — удивился моряк. — Мы были в Амстердаме. Ты никак не могла видеть меня тут.

— Ах, не могла?! — захихикала Чаромора, да так, что моряка мороз по коже пробрал.

— Скажи хотя бы, где я теперь нахожусь? — спросил он, изо всех сил стараясь не поддаваться страху.

— В полумиле от того места, где твоё судно пошло ко дну, — ответила Чаромора. — На моём острове.

— Не может быть! — воскликнул моряк. — Здесь поблизости нет ни одного острова, даже такого крохотного, на котором чайка могла бы свить себе гнездо. Я учился в нескольких мореходных школах, а потом плавал по всем морям-океанам. Уж я-то знаю! Такого острова нет.

— Вот-вот, — промолвила Чаромора. — О заморских делах все всё знают, а до того, что у себя под боком творится, никому и дела нет. Ещё когда твоего прапрадеда на свете не было, многие по секрету знали об этом острове, и в крайней нужде люди искали и находили здесь утешение и исцеление.

Обиженная Чаромора повернулась к моряку спиной и занялась своими делами.

Моряк хотел было встать, но руки и ноги не повиновались ему.

— Что это значит?! — воскликнул он испуганно.

— Судно твоё пошло ко дну, — ответила Чаромора. — Ну, и тебя порядком потрепало. Косточки поломало, печёнку да селезёнку здорово порастрясло.

— У меня голова болит, — пожаловался моряк.

— Ах, «голова болит»! — передразнила его Чаромора. — Ведь у тебя на голове живого места не осталось!

— Так позови же ко мне врача! — взмолился моряк.

— На моём острове врачую я! — ответила Чаромора.

Она уложила моряка в постель и дала ему выпить капли.

— А мои поломанные кости ты в лубок не положишь? — спросил моряк.

— Нет, — ответила Чаромора, — переломы я всегда лечу только каплями.

Моряк совсем приуныл, но перечить Чароморе больше не решался. Хоть он и старался всеми силами скрыть это, но она наводила на него страх. Однако Чароморе ничего не стоило прочесть его мысли.

— Странные эти люди, — говорила она чайке, поглаживая её взъерошенные пёрышки, — Стоит сделать что-нибудь вопреки их привычкам, как им уже кажется, что всё делается неправильно и плохо.

Чайка не ответила — ведь была она всего-навсего птицей.

• • •

Назавтра моряк почувствовал себя несравненно лучше. Трижды в день давала Чаромора ему какие-то капли, и скоро моряк совсем выздоровел.