Чародейский рок. Чародей и сын

— Термин «синкопирование», Джеффри, употребляется для определения неожиданных акцентов в ритмическом рисунке. Такие акценты обычно приходятся на сильные доли, а при синкопировании они падают на слабые доли или вообще появляются между долями.

— Как это — между долями? — непонимающе спросил Магнус.

— Между звучанием нот существуют интервалы, — объяснил Векс. — Паузы. И когда нота звучит в то время, когда по идее слышаться не должна, мы говорим, что она синкопирована.

— Так вот почему стало так весело! — обрадовалась Корделия. — Все дело в сплошных сюрпризах!

Теперь она танцевала с еще большей страстью.

— Это джига или рил? — глядя на двигающиеся по земле ступни сестры, спросил Джеффри.

— Ни то ни другое, братец.

— Не могу смотреть. Голова кружится. — Магнус решительно отвернулся. — Пойдемте, ребята! Пора двигаться дальше!

— Но почему музыка вдруг так быстро переменилась? — недоумевал Грегори. — Разве та, прежняя, была нехороша?

— Резонный вопрос, — согласился Векс. — Но пока у нас не хватает данных, чтобы дать на него ответ, так что давай пока оставим его открытым, Грегори.

Магнус остановился и посмотрел себе под ноги.

— Похоже, мы нашли те самые данные, про которые ты говоришь, Векс.

— Что ты имеешь в виду? — Конь встал, дети собрались вокруг него.

На земле лежал камешек, сотрясавшийся от испускаемых им громких звуков.

— Что это за музыка? — с пристрастием спросил Магнус.

— Так это, — охотно отозвался камешек, — просто развлечение!

— Он блестит, — отметила Корделия.

Джеффри сдвинул брови.

— Мокрый, что ли?

Он протянул руку к камешку.

— Джеффри, не надо! — вскрикнул Векс, и мальчик, знавший робота не первый день, послушался и отдернул руку.

— Ну ладно, — сказал он. — Если так, не буду его трогать. Ты вроде никогда не ошибаешься. Вот только почему ты решил, что надо так осторожничать?

— Камень блестит, а воды поблизости нет. Это подозрительно, — объяснил Векс. — Я не слишком уверен в том, какой жидкостью он покрыт.

— Наверняка ничем ужасным он не покрыт! — с укором посмотрела на коня Корделия. — Правда же, камешек?

— Правда. Ничего ужасного, — ответил камешек, приноравливая слова к ритмическому рисунку. — Одно развлечение, да и только.

Грегори склонил голову к плечу.

— А звук-то у него какой-то другой…

— Ну, может быть, имеют место небольшие отклонения… — не слишком уверенно отозвался Векс.

— Да нет же, звук совсем новый! — Корделия попыталась в танце совместить и ритм, и мелодию, но это у нее не получилось. Пришлось ей начать вилять бедрами. Раскачиваясь, девочка прокричала: — Музыка грубая, но в ней столько живости!

Магнус уставился на сестру, шокированный тем, насколько откровенными стали ее движения.

Джеффри недовольно помотал головой.

— Неправильный звук. И ритм неровный.

— Рисунок странный, это верно, — проговорил Грегори с определенным интересом. — Нет, я все же улавливаю какую-то связь между двумя ритмическими рисунками…

— Дело в том, что в одной и той же музыкальной пьесе применены два различных размера, — протараторил Векс. — Это элементарно.

— Да! — воскликнул Грегори. — Но как это гениально!

— Не стал бы так утверждать, — уклончиво произнес Векс. — На мой взгляд, находка скорее носит инстинктивный характер.

— А мелодия! Послушайте, как нотки наползают одна на другую и в конце концов почти сливаются воедино, но все же остаются отдельными! Они то усиливают одна другую, то сражаются друг с другом!

— Верно. Продукт фаз их звучания именуется частотой, Грегори. Однако недостаток таланта не стоит называть гениальностью…

— Почему не стоит, если все это сделано нарочно? — возразила Корделия.

— А мне эта музыка совсем не нравится, — буркнул Джеффри. — Давай лучше зашвырнем этот булыжник куда-нибудь подальше! — Он наклонился к земле.

— Нет, Джеффри! Пожалуйста, прошу тебя! Прежде чем ты прикоснешься к этому камню, нужно провести простую пробу!

Мальчик нехотя выпрямился.

— Какую еще пробу?

— Пробу на кислоту. Загляни в мою седельную сумку, там ты найдешь набор для проведения тестов.

Джеффри сдвинул брови, подошел к коню-роботу, порылся в сумке и вернулся к камешку с металлическим ящиком.

— Открой его, — распорядился Векс, — и вытащи пробирку, в которой лежат синие полоски.

— Лакмусовая бумага? — удивился Грегори. — Ты думаешь, этот камень какой-то… такой, Векс?

Джеффри поставил ящичек на землю, поднял крышку и вынул прозрачную пластиковую трубочку.

— Вытащить полоску?

— Да, и приложи ее к камешку.

Джеффри вынул полосочку лакмусовой бумаги и прикоснулся ею к камешку. Камешек хихикнул.

Полоска бумаги окрасилась в ярко-розовый цвет.

А потом она задымилась, потемнела, в ней появилась дырочка и начала расползаться, становясь все шире и шире. Джеффри выругался и отпустил бумажку, а в следующее мгновение она исчезла окончательно — только дымок остался.

— Что это было? — в испуге спросила Корделия.

— Камешек покрыт кислотой, — объяснил Векс. — Подозреваю, что он выделяет ее. Убери набор, Джеффри.

— Ладно, Векс, — откликнулся мальчик, закупорил пробирку и убрал в ящичек. — Спасибо тебе. А если бы я прикоснулся к камню, у меня обгорела бы кожа?