Чародей в ярости. Чародей-странник

— А актеры их по-своему воссоздают, — поправил ее Вайти. — Если я прошу актера создать характер моего героя, он перестает принадлежать мне. Он становится характером этого актера, иначе плох актер, — Он с усмешкой посмотрел на Германа. — И все-таки последнее слово за мной.

— Только потому, что ты нанял продюсера, — фыркнул Клайд. — Между прочим, это аморально, старина, чтобы исполнительный продюсер сам ставил собственный фильм.

— Деньги мои, и тратить их я буду, как пожелаю, дружище. Итак… «Вы угодили в ловушку в Трансильвании… в моей Трансильвании, в стране суеверий… нет, не так… в стране Суеверий и Колдовства… Нет, не так… Суеверий и Черной Магии… где наука бессильна!»

Несколько минут работа продолжалась в таком духе. Вайти снова и снова вносил коррективы в текст. Когда наконец он удовлетворился качеством диалога, Мирейн напомнила ему:

— Мы собрались пройти сцену с крестьянами.

— Ах да, конечно! — Вайти стукнул себя кулаком по лбу. — Сколько времени мы потратили зря?

— Ни секунды, — заверил его Строганов. — Мы все переснимем заново, потому что так будет лучше. Но нам нужно снять все сцены, запланированные на сегодня, Вайти.

— Отлично! Все по местам! — Вайти порывисто подошел к операторам. — Джордж, ты пойдешь к южной стене. Гарве, ты встань вот здесь, рядом со мной!

— Вот один из недостатков совмещения должностей сценариста и режиссера, — сокрушенно вздохнул Строганов, откровенничая с Родом. — Будь у нас отдельный режиссер, он бы снимал другую сцену, покуда Вайти проходил с актерами эту.

— Но как же он может! — воскликнула Чорной. — Как же он может позволять, чтобы его бессмертную прозу вот так кромсали!

Вайти услышал ее, вернулся и протестующе поднял руку.

— Каюсь, — театрально признался он. — Признаюсь в том, что время от времени пишу бессмертную прозу, и даже порой — нетленные стихи. Но когда я этим занимаюсь, я делаю это в одиночестве — ну разве что в компании с хорошим красным вином, и занимаюсь этим для себя, исключительно для себя. Безусловно, это носит характер выдачи индульгенций самому себе, «искусства ради искусства». Для меня это — возможность доказать самому себе, что я действительно на что-то способен. О, я вовсе не имею ничего против того, чтобы это читали другие люди, и хорошо, если им нравится. Да, я ценю похвалы в свой адрес. В конце концов я тоже человек. А это… это всего лишь побочный продукт, отходы производства. — Он обвел взглядом толпу актеров и киношников. — Это совсем, совсем другое дело. Ничего похожего. Этот сценарий я написал для других людей, и потому я для них в некотором роде хозяин. Если никто этого творения никогда не увидит и не услышит, будем считать, что оно не удалось. Более того, без зрителей это абсурдно, нелепо. — Он развернулся к Герману и Гавейну. — О’кей. Мирейн все отшлифует и распечатает для вас новый текст. Но сейчас давайте отснимем все так, как было сначала, — просто на всякий случай.

Вампир и главный герой радостно кивнули и вернулись на свои места. Колдун-коротышка, довольно бормоча, поплелся за ними.

— По местам! — проговорила Мирейн в микрофон, вмонтированный в перстень на указательном пальце, и ее голос послышался из динамиков. — Тишина на площадке!

— Туман, — негромко распорядился Вайти.

От земли начали подниматься клочья искусственного тумана, окутали Германа и Клайда.

— Свет, — дал следующую команду Вайти.

Одновременно вспыхнули шесть высоких софитов. Двое операторов отошли в сторону и развернулись к актерам.

— Повтор, — выкрикнул Джордж.

— Камеры, — кивнув, отозвался Вайти.

— Есть камеры, — подтвердил мужчина за пультом рядом с Вайти.

— Мотор! — крикнул Вайти.

Еще мгновение на площадке царила тишина. Гавейн вышел из гостиницы, огляделся по сторонам с мечтательной улыбкой и блаженно вдохнул.

— Хорош, не правда ли? — послышался надтреснутый голос человека, говорившего с сильным акцентом. — Воздух моей Трансильвании?

Туман начал рассеиваться. Проступили фигуры высокого человека в плаще и уродливого коротышки рядом с ним.

— Ближе к рассвету воздух становится чище, — согласился Гавейн.

Сцена пошла по сценарию.

Вайти не двигался с места — спокойный и подтянутый.

Наконец Клайд шагнул вперед и подбросил шелковый платок. Хильда напряженно, нервно следила за своим пультом. Она сдвинула несколько рычажков, нажала на кнопку, и платок полетел к Гавейну и накрыл распятие. Герман осклабился и обнажил свои клыки. Все замерли. На площадке снова стало тихо.

А потом Вайти вздохнул и распорядился:

— Стоп.

Все расслабились. Из тумана вышел Герман, усмехаясь и болтая с Клайдом. Гавейн довольно улыбнулся и отвернулся, чтобы перекинуться словом с какой-то девушкой. Поднялся невообразимый шум — будто бы заговорили все разом, освобожденные от обета молчания.

Вайти обернулся к Роду, вздернул брови:

— На этот раз немного лучше?

— А? Да, да! — потрясенно проговорил Род. — Со спецэффектами гораздо лучше!

— Это верно. — Вайти кивнул и огляделся по сторонам. — Но с новым диалогом будет еще лучше. — Он с улыбкой взглянул на Рода. — Ведь это намного натуральнее — когда чары не разрушаются.

Род отозвался не сразу: