Чародей с гитарой

– Ну и ладно, только я хочу, чтобы они убирались. – Джон-Том обернулся и закричал: – Подите отсюда, убирайтесь! Немедленно! – И замахал руками, словно отгоняя стаю мух. – Вредные вы или безвредные, нечего вам около меня делать. Не раздражайте меня!

– Так не пойдет, Джон-Том, – проговорила Талея, оборачиваясь назад в своем седле. – Чем больше будешь злиться, тем больше гничиев будет к тебе липнуть.

Юноша настойчиво махал руками.

– Неужели же я ни одного не зацеплю? Для этого ж их и видеть не надо. Если там и впрямь что-то есть – я рано или поздно попаду хоть по одному.

Мадж вздохнул.

– Вот послушаешь тебя, парнишка, так вечно кажется, что на канат жизни тебя вытолкнули, а вот балансиром снабдить позабыли. Раз гничии слишком быстры даже для твоего взгляда, как можно надеяться, что они подвернутся под твои ленивые руки? С ихней точки зрения, мы тут в чану с патокой плаваем. А может, и не движемся вовсе, так, просто как часть пейзажа. Разве тока чувства всякие излучаем… или что там их к нам привлекает. Лучше поблагодари знак, под которым рожден, за то, что они безвредны.

– Не верю я в астрологию. – Наверно, пора было направить разговор в другое русло. Беседа о гничиях становилась бесполезной.

– А кто тут об ей говорил? – Выдр удивленно поглядел на юношу. – Что до меня самого, так я родился под знаком сапожника в береговой общине Мчикаменья. А ты?

– Не знаю… А, вот что, наверное, я рожден под знаком генерального клерка графства Лос-Анджелес.

– Значит, из военных будешь?

– Не совсем, – рассеянно отвечал Джон-Том, ощутив определенное утомление от всех экспериментов со своими вновь обнаруженными способностями, не говоря уже о миллионах не вполне физических существ, находящих его привлекательным. Чтобы отделаться от них, нужно не волноваться, лучше успокоиться… Вообще, стать здесь своим. Он еще мог заставить себя успокоиться и не паниковать, но как быть с последним пунктом?

Он провел беспокойную ночь. Мадж и Талея безмятежно спали, лишь раз послышался удар кулаком по мохнатому телу, а затем раздалось недовольное ворчание.

Джон-Том уснуть не мог, как ни старался. Не думать о присутствии гничиев можно было с тем же успехом, что и не произносить определенного слова. В итоге получалось, что ни о чем другом, кроме этого слова – в данном случае то были гничии, – ты думать не можешь.

Он впивался глазами во тьму, замечал только движение крошечных, едва светящихся искорок, что исчезали в ночи, избегая его взгляда. Но мозг требует своего, и постепенно глаза Джон-Тома устали, как утомилось и все его тело, и он уснул под воркование гигантских ползучих папоротников, ночных летуний-рептилий и под громкий хор водяных клопов, ухитрившихся в своем пруду изобразить нечто, весьма напоминающее шествие из сюиты Прокофьева к «Подпоручику Киже».

Когда он наутро проснулся, яркий солнечный свет выгнал из памяти все мысли о гничиях. Немедленно сделалась понятной двойственная природа их образа жизни. Чем больше ищешь их – тем больше налетает. И наоборот: чем меньше обращать на них внимания, считая существование гничиев нормальным, тем меньше их будет возле тебя. То есть на практике выходило, что пчел следует отгонять медом.

Ближе к вечеру не знающая усталости ездовая змея пошла в гору. На востоке маячили вершины, которых Джон-Том еще не видел. В этой части Колоколесья они с Маджем так высоко не забирались.

Далекий хребет – зубастый, словно вершина Гран Тетона, – укрыт был высокими облаками. Он тянулся с юга на север.

– Это? Зубы Зарита. А вот там, – указала Талея поверх деревьев, – там пик Костолом, на нем здесь держится мир… Склоны его усыпаны костями тех, кто решился подняться по ним.

– А там – с другой стороны?

В голосе девушки послышался трепет… даже страх, столь несвойственный отважной Талее.

– Зеленые Всхолмия, где обитает Броненосный народ.

– Я слыхал. – И Джон-Том ребячливо ухватился за проявленную Талеей слабость. – Ты что, боишься их?

Она скорчила физиономию, нахмурилась, рукой отвела от глаз рыжие волосы, пригладила огненные локоны.

– Джон-Том, – проговорила Талея серьезным тоном, – на мой взгляд, ты мужчина храбрый – правда, иногда кажешься глуповатым, – но о Броненосном народе ты ничего не знаешь. Не следует пренебрежительно относиться к тому, о чем не имеешь представления. Твои слова меня не задели, потому что я не боюсь признать собственный страх. Кроме того, я понимаю, что ты так сказал по незнанию… иначе слова твои были бы другими. Поэтому я не обиделась.

– Я мог бы сказать то же самое, даже если б и знал твой Броненосный народ. – Он не сводил с нее глаз.

– Зачем это? – Зеленые глаза поглядели на него с любопытством.

– Потому что я хочу видеть тебя взволнованной.

– Не понимаю, Джон-Том.