Чародей с гитарой. Том 1

— Ты не сделаешь ничего подобного, — возразил Клотагорб, — поскольку не сможешь; иначе сделал бы давным-давно. Ты раз за разом предпринимал попытки остановить нас, однако мы все же добрались до твоего убежища. Больше ты ни на что не способен. Я не верю, что ты подчинил себе пертурбатор. Да, его можно заключить в пространственно-временную клетку, но подчинить нельзя. Раньше я думал по-другому, но когда увидел пертурбатор и тебя, понял, что ошибался, ибо он куда более изумителен, нежели представлялось, а ты, не сочти за грубость, полное ничтожество.

— Врали, обманщики, лгуны, негодяи! — Колдун пригнулся, словно готовясь к прыжку.

Джон-Том насторожился и заслонил было Талею, но та, оскорбленная таким отношением к себе, громко фыркнула, обошла юношу и стала чуть впереди. Вот и рассуждай тут о рыцарстве, подумал Джон-Том; как быть, если женщина, которую ты жаждешь защитить, думает лишь о том, удастся ей или нет пустить в дело свой клинок?

Браглоб вновь уставился на путешественников невидящим взором. Да, размышлял Джон-Том, Клотагорб прав: этот тип явно чокнулся. Удивительно, но факт — несмотря на тяготы долгого пути из Линчбени, несмотря на все испытания, выпавшие на долю путников по милости пертурбатора и его сумасшедшего владельца, юноша понял вдруг, что искренне сочувствует колдуну. Тот, если рассуждать о наружности с точки зрения телосложения, выглядел едва ли не образчиком мужественности, однако засаленные лохмотья и грязный мех изрядно портили впечатление. Судя по всему, Браглоб не мылся, не расчесывал шерсть и не ел как следует неизвестно сколько времени. Он принадлежал к числу тех противников, которых надо не бояться, а жалеть. Существо, враждующее с самим собой, воин, утомленный до изнеможения битвами с незримыми демонами, беглец, который спасается от страхов в толще скалы и не ведает, что те гнездятся в его собственном мозгу.

— Освободи пертурбатор, — потребовал Клотагорб, — и мы немедля покинем твой дом. Мы не хотим сражаться, не ищем схватки. В конце концов, между нами нет вражды, нас разделяет только сверхъестественный феномен. Отпусти его!

— Ни за что! — прорычал Браглоб, оскалив острые клыки. — Он мне нравится. С ним тепло и уютно.

— Видите, — обратился волшебник к своим слегка встревоженным товарищам, — он находит в пертурбациях успокоение, благо те убеждают его, что мир вокруг тоже сошел с ума.

— Сколько раз повторять? Я в своем уме! — взвизгнул колдун. — Это вы рехнулись, если хотите, чтобы я отказался от попытки изменить ваш тошнотворный мир, к которому вы привыкли! Поняли? Чокнутые вы, а не я! — Браглоб величаво повел лапой. — Ничего, пертурбатор позаботится и о вас. — Неожиданно он лукаво усмехнулся. — Я не расстанусь с моей отрадой. Перемены станут происходить все чаще, скоро их нельзя будет остановить.

— Когда ты безумен, — произнес Клотагорб, — существует два способа поведения. Можно свести с ума мир или, — он дружеским жестом протянул лапу, — излечиться от безумия. Если ты позволишь, мы, вероятно, сумеем помочь тебе. Когда ты исцелишься, то поймешь, что нет никакой необходимости жить в безумном мире. Впрочем, долго ты не проживешь в любом случае, ибо пертурбатор рано или поздно доберется до солнца, которое взорвется, и тогда ты умрешь, погибнешь наравне со всеми остальными. Одумайся, товарищ мой по ремеслу. Умоляю тебя, одумайся!

— Не подходи ко мне, краснобай! — воскликнул колдун и попятился в коридор, одновременно угрожающе взмахнув топором. Клотагорб не обратил на угрозу ни малейшего внимания. Он продолжал медленно двигаться к Браглобу, выставив перед собой уже обе лапы.

— Послушай, ты ведь достаточно разумен, чтобы творить заклинания, значит, должен сознавать хотя бы краешком сознания, что серьезно болен. Почему ты отказываешься от нашей помощи?

— Стой на месте! — То была не угроза, а скорее испуганный вопль, замаскированный под нечто вроде воинственного возгласа. Колдун прижался к стене. Джон-Том поразился, заметив, что гигантская росомаха дрожит с головы до кончика хвоста.

— Разрази меня гром, — пробормотал Мадж, прислушиваясь одним ухом к уговорам Клотагорба. — Теперь ясно, отчего он спятил!

— Ты о чем, Мадж? — спросила Талея.

— Да вы что, ослепли? Протрите зенки! Эх вы, люди! Вечно вам приходится все растолковывать. Этот самый Браглоб, пускай он ростом под потолок и колдун из колдунов, — отъявленный трус. Уж кого-кого, а труса я отличу с первого взгляда. От трусости и чокнулся. Такой здоровый, умеющий колдовать — и трус. Че там говорить, даже я, пожалуй, слегка бы тронулся!

— Вот оно что, — проговорил Джон-Том. Юноша подивился собственной несообразительности: ведь поведение росомахи было весьма характерным для того, кто напуган до полусмерти. Значит, колдун боится их. Значит, все, чем он угрожал, — не более чем блеф. Однако не стоит горячиться и спешить с выводами. По крайней мере, пока колдун вооружен топором.

— Нет! — возопил Браглоб. — Не подходи! Не подходи! — Он отшвырнул топор в сторону, отвернулся и спрятал морду в лапах.