Чародей с гитарой. Том 1

— Ну, чего — подходите. Неужели и впрямь кто подумал, что я дал деру? Ладно, займемся делом. Пора завтракать. — Он подошел к костру. — Может, я и темнота, и ругатель, и развратник, и подонок. — Он протянул лапу к округлому задку Талей, немедленно отскочившей в сторону. — Но есть во мне и хорошее. Скажем, я лучший повар по эту сторону Нижесредних болот. — Он подмигнул Джон-Тому. — Привык, знаешь, есть за долгую жизнь.

Больше о дезертирстве речи не было. Ящерицы оказались куда менее привлекательными, чем обыкновенное жаркое, но Флор с явным аппетитом запустила зубы в свою порцию, поэтому Джон-Тому колебаться не приходилось.

— Muy bueno[23]! — Облизнув пальцы, Флор обратилась к Маджу: — Может быть, я теперь как-нибудь сумею сделать для тебя мои quesadillas[24].

Мадж паковал вещи.

— Может быть, я теперь сумею сделать одну Кинтеру?

— Нет-нет, quesadillas, Кинтера — это… — Открыв рот, Флор, к изрядному удивлению Джон-Тома, покраснела. Румянец очень шел к ее смуглым щекам. Он хотел что-то сказать, однако указать выдру на недопустимое нахальство как-то не получалось. Он просто не мог видеть в мохнатом спутнике соперника. Это было бы вовсе не по-человечески.

Закинув за плечи мешки, они направились через поляну. Джон-Том болтал с Маджем и Клотагорбом, тем временем Флор занимала ворчливого, однако вовсе не упирающегося Пога. Она хотела выяснить обязанности фамулуса, и тот охотно перечислял самые неприятные из его повседневных дел… Но так, чтобы не слышал волшебник.

Под подошвами то и дело хлюпала вода. Ночной дождь оставил на поляне небольшие лужи. Самые крупные путники обходили, и никто не заметил, что формой они все одинаковы — отпечатки копыт, вдавившиеся в расплавленный камень.

Джон-Том не был готов увидеть такое… Он ожидал, что Вертихвостка окажется тихой и кроткой.

Это был буйный широкий поток, кое-где мерцали белые гребешки — там течение бежало с востока на запад. Глубину определить было трудно, но река казалась достаточно широкой и глубокой для хорошего корабля. Она напомнила ему фотографии Огайо в колониальные времена, конечно, не потому, что Джон-Том надеялся увидеть здесь пароход… даже с колесом.

Наверное, такой большой река показалась ему по контрасту. Здесь ему попадались все ручейки и речушки. И в сравнении с ними Вертихвостка была огромной. Вдоль берегов ее выстроились ивы и кипарисы, кое-где строй нарушали березовые рощи, тянувшие к усеянному облаками небу костистые пальцы веток.

Они повернули на восток и побрели вверх по течению. Берега реки покрывали густые заросли. Перепутанные кусты лунной ягоды часто заставляли их менять направление, шипы цеплялись к одежде и старались добраться до тела.

Наконец они обнаружили то, что разыскивал Клотагорб: плоский язык песка и гравия, вдающийся в реку. На скудной почве прозябали редкие кусты. В разлив полуостров, конечно же, уходил под воду. Ну а сейчас он представлял собой хорошее место для высадки, откуда удобно было посигналить попутному судну.

День шел за днем, однако никаких лодок не появлялось.

— В это время года торговцы плавают редко, — оправдывался Клотагорб. — Другое дело весной, когда вода стоит выше и верхние пороги затоплены. Если в ближайшее время мы ничего не заметим, придется придумывать что-то самим. — В голосе его слышалось раздражение, вызванное отчасти тем, что Талея оказалась права и путешествовать надо было все-таки по суше.

Следующие два дня вселили кое-какие надежды. Мимо прошло несколько лодок, но в обратную сторону — вниз по течению к Глитгергейсту, к далекому Снаркену.

Джон-Том использовал время, чтобы практиковаться на дуаре. Он все старался овладеть двойным набором струн, но играл тихо и не пел — чтобы не накликать невзначай какую беду. В такие моменты гничии всегда роились над ним, и он уже начинал овладевать умением не следить за ними час за часом, напрасно пытаясь углядеть очередного.

Однажды какой-то светящийся червь в фут длиной выполз с мелководья. Существо это плясало и извивалось возле ног Джон-Тома, а потом исчезло в воде, едва юноша прекратил играть.

Инструмент просто заворожил Флор. Невзирая на опасения Джон-Тома, она настояла, чтобы он дал попробовать и ей. Однако девушка сумела взять только несколько основных аккордов, а потом вернула «гитару» Джон-Тому и стала слушать его игру.

Этим и была она занята в то утро, когда у воды раздался крик Талей.

— Корабль! — Стоя на песчаном мыске, она показывала на запад.

— Большой? — Клотагорб, пыхтя, заторопился к ней. Джон-Том закинул дуару за спину и вместе с Флор подошел к ним.

— Не могу сказать. — Талея щурилась, прикрывая глаза рукой.

На солнце набежало облачко, однако вода блестела так, что глаза слезились.

Вскоре корабль оказался перед ними. Прочный корпус был заострен с обоих концов. На двух мачтах — на носу и корме — располагались большие квадратные паруса. Посреди палубы находилась высокая надстройка, с высокого полуюта кто-то правил длинным рулевым веслом.