Чародей с гитарой. Том 1

Сии природные украшения дополняли воздушные шарфики, шали и полотнища ткани. Изготовлены они были явно из чистого щелка. Замысловатое одеяние было на манер сари обернуто вокруг шеи, головогруди, брюшка и верхних частей рук и ног, загадочным образом не препятствуя движениям прядильщика.

Трудно сказать, сколько шелка было намотано на теле гостя. Джон-Том попытался проследить за несколькими ярдами легкого зеленого шарфика: переходя с ног на брюшко, полотнище исчезало под розовыми и голубыми вуалями возле головы. Несколько ярко-розовых бантов соединяли шарфы вместе, украшая область прядильного органа. Жвалы шевелились, время от времени открывая клыки, располагавшиеся по бокам сложного рта. Не прядильщик — кошмар с картины Макса Эриста, переданный в системе «техниколор [47].

Кошмар заговорил. Сперва Джон-Том едва мог расслышать слабый, с придыханием голос. Постепенно любопытство позволило ему преодолеть первоначальный страх, и молодой человек присоединился к стоящим на носу спутникам. И начал уже улавливать смысл пришепетывающей речи — словно бы листки бумаги шелестели по ступенькам.

Не умолкая, прядильщик опробовал канат, соединивший сеть с лодкой. А потом, завершив молитву или заклинание, уселся, подложив под себя все четыре ноги и подперев голову когтистыми лапами.

— Никто не помнит, — сказал разряженный паук, — ни я, ни любой другой уроженец Хитросплетений, чтобы жители Теплоземелья приходили к нам.

Джон-Том попытался уловить интонацию, но она отсутствовала, сердится прядильщик, боится ли, а может, и то, и другое?

— Никто не может пройти эти горы. — Пара рук указала в сторону грозных пиков, высящихся над головой.

— Мы шли не по горам, — ответил Клотагорб. — Мы плыли сквозь них, минуя Горло Земное.

Паук с сомнением покачал головой.

— Это невозможно.

— А каким же хреном мы пробрались сюда? — бросила с вызовом Талея, забыв об осторожности.

— Возможно, это...

Паук помедлил, еле слышный шепот легким ветерком плыл над кораблем. Наконец из горла арахноида [48]вырвались слабые колеблющиеся вздохи. Это был смех, подобный дуновению, запутавшемуся в ветвях и истаявшему от изнеможения.

— Ах, сарказм, повадки мягкотелых, я полагаю. Что вам нужно в Хитросплетениях?

Пока волшебник разговаривал с пауком, Каз отодвинул молодого человека в сторонку. Кролик показал наверх.

Над лодкой на коротких индивидуальных канатах висели пятеро остальных пауков. Ясно было — на палубе они окажутся буквально через секунду. В конечностях их были зажаты ножи и болас, приспособленные для двойных подвижных когтей, которыми заканчивалась каждая лапа.

— Пока они висят там, — проговорил Каз, — но если у нашего высокоученого вождя не заладятся переговоры, придется иметь дело со всеми. — И лапа его на всякий случай легла на рукоять спрятанного под курткой ножа.

Джон-Том согласно кивнул. Разделившись, они, по возможности непринужденно, известили прочих о зловещем квинтете, болтающемся над головами.

Когда Клотагорб закончил, паук отступил к поручням и вновь принялся внимательно их разглядывать. По крайней мере, так показалось Джон-Тому. Невозможно было судить, как воспринимает их паук духовно... да и физически. Прядильщика, оснащенного четырьмя глазами — двумя небольшими и двумя крупными, повыше, трудно было застать врасплох.

— Вы прошли долгий путь, не зная, как вас здесь примут.

Зачем? Ты много говорил, а сказал мало. Так поступает дипломат, а не друг. Зачем ты здесь?

Компаньоны прядильщика раскачивались над головой, поглаживая оружие.

— Извини, но мы не можем сказать это тебе, — отважно выпалил Клотагорб. Джон-Том отступил, чтобы опереться спиной о мачту.

— Мы пришли с вестью столь важной для всех прядильщиков, что поведать ее можем только лишь самым высоким властям.

— Никакие речи теплоземельца не могут быть важными для прядильщиков.

Вновь над палубой пронесся легкий свистящий смех.

— Нилонтом! — рявкнул Клотагорб самым впечатляющим чародейским голосом. Дрожь сотрясла лодку. На вдруг взволновавшейся реке появились белые гребни, послышался далекий гром. Пятеро наблюдателей над головой нервно закачались на своих канатах, прядильщик в лодке застыл возле борта.

Клотагорб опустил руки. Трудно было поверить, что могучий голос мог исходить из уст безобиднейшей черепахи с дурацкими очечками на клюве.

— Званием Великого Чародея Последнего Круга, давно превратившимся во прах челом Элрат-Вун, всеми клятвами, привязывающими адептов Истинной Магии к началам, клянусь, что слова мои важны для жизни каждого прядильщика и теплоземельца, но открыть сие я могу лишь Великой Госпоже Тенет!

Заявление это произвело на паука не меньшее впечатление, чем совершенно неожиданная демонстрация чародейской мощи.

— Впечатляющие слова и поступки, — прошелестел он. — Ты — истинный чародей, этого нельзя отрицать. — Поднявшись, он отвесил короткий поклон, скрестив на груди четыре верхние конечности. — Простите мою нерешительность и подозрительность, примите извинения на случай обиды. Меня зовут Анантос.

— Значит, ты командуешь речной стражей? — Флор показала на все еще раскачивающуюся наверху пятерку.