Чародей и летающий город

На подходах к дворцу бунтовщиков встретил наскоро собранный взвод королевских стражников, вооруженных копьями и щитами. К нему каждую минуту присоединялись все новые и новые солдаты. Резкие приказы командиров эхом отражались от дворцовых стен. Во дворце затрубили трубы и забили барабаны.

Подбегая к шеренге стражников, молодые аристократы просили пропустить их во дворец. Стража не обращала на них внимания. На самом деле большинство солдат были рады представившейся возможности потрепать перышки этим высокомерным, вечно пьяным хлыщам, из-за которых на улицах Внутреннего круга так часто вспыхивали стычки. Аристократическим юнцам предстояло оказаться между молотом и наковальней – дворцовой стражей и толпой.

Но никто не предусмотрел действий Глукуса и его молодчиков. Стражники понятия не имели, что этот бунт был единственным шансом для Глукуса проникнуть в дворцовые темницы и перерезать горло некоему узнику. Живой, этот узник наверняка бы опознал Глукуса на предстоящем судебном процессе, а от мертвеца ждать неприятностей не приходилось.

Бандит и его подчиненные давили сзади на молодых аристократов, заставляя их продираться сквозь ряды стражников, избивавших юнцов тупыми концами копий. Кто-то как мог отбивался, остальные корчились под ударами. Может быть, волнение и улеглось бы, но Глукус перегнулся через скорчившегося от боли Бвенто Эрукси и свалил одного стражника ударом дубинки. В цепи защитников появилась пробоина. Самый высокий из бандитов тут же ринулся в нее и обрушил град ударов на ближайшего стражника справа, в то время как Глукус занялся левым. Через минуту, протопав по распростертому телу Бвенто Эрукси, подоспели и остальные сообщники Глукуса. Цепь дрогнула и распалась, и защитники дворца побежали, сначала медленно, а затем, когда услышали скрежет закрывающихся дворцовых ворот, все быстрее и быстрее.

Толпа неслась вперед. Она достигла главных дворцовых ворот и не давала им окончательно закрыться. У ворот Глукус оказался опять-таки первым, и они остались открытыми. Оборона дворца была прорвана.

На стенах появились немногочисленные военные. Короля предупредили о разразившейся катастрофе, и во дворце начались споры, стоит ли их величеству выйти к толпе, чтобы попытаться ее утихомирить. Ничего другого никто советовать не решался. За последние несколько недель народ потчевали отменными цирковыми зрелищами, но вот хлеба не хватало уже слишком долгое время.

Пока король Агрант колебался, толпа взяла контроль над событиями в свои руки. Сначала восставшие вломились в королевские хранилища продовольствия, потом – в дворцовый погреб. В скором времени большинство повстанцев уже прижимали к груди винные бутылки. Небольшие группки разбрелись в разные стороны в поисках добычи, но парадную лестницу и балкон на внешней лестнице второго этажа еще удерживали остатки стражников, преградив толпе вход на основную территорию дворца.

Голодные бродяги думали только об одном – как бы набить брюхо, что и определило ход восстания. Пока опустошались дворцовые кухни, стражники перехватили инициативу. На подмогу дворцовой страже подходили дополнительные подразделения из Среднего круга, но слишком медленно, и во дворце по-прежнему царил хаос.

Кто-то поджег кухни, и в крыле прислуги взметнулось пламя. Часть стражников пыталась потушить пожар. Им на помощь неожиданно бросился кое-кто из восставших – чувство монжонского патриотизма пересилило голод и ярость. Великий дворец не должен был сгореть. В нем хранились такие баснословные сокровища, что даже неимущие не дали бы дворцу обратиться в пепел. Стражники не задумывались над внезапной сменой настроения восставших. Емкости, наполненные водой и предназначенные в первую очередь для тушения пожаров, хранились на чердаках всех центральных зданий. Солдаты схватились за пожарные шланги, направили их в огонь, и, едва открыли краны, вода хлынула сплошным потоком. Воздух наполнился паром и удушающим дымом. Таким образом, страже удалось погасить огонь довольно быстро, прежде чем он причинил какой-либо ощутимый вред.

Пока наверху боролись с пожаром, внизу, в подземельях, разворачивались более мрачные события. Глукус и его молодчики ворвались в темницы, избили до полусмерти тюремщиков и обошли камеры, выпуская всех заключенных. Козырь-в-Шляпе позаботился, чтобы освобожденные узники помнили, кому они обязаны. Бандиты разыскали несчастного, за которым охотились, и принялись рубить ему голову тупым мечом. Казалось, крики жертвы никогда не затихнут, но в конце концов ее голова рассталась с телом.

Эвандера освободили вместе с остальными, и он стал свидетелем расправы. Юноша ужаснулся.

– Запомните, с вами случится то же самое, если посмеете донести на Козыря-в-Шляпе, – объявил Глукус освобожденным узникам.

Чувствуя сильный запах дыма, Эвандер бежал по дворцу. Откуда-то издалека доносился шум. Группки оборванных людей бродили по дворцовым комнатам, круша хрупкие предметы обстановки и рассовывая добычу по карманам. Из главного парадного зала доносился нестройный рев голосов.