Чародей и дурак

— Я отозвал с поля все бренские войска, но тем, что на востоке, понадобится на дорогу несколько недель. На вашем месте я бы поговорил с лордом Грезифом — он знает оборону Брена как свои пять пальцев. Привлеките его на нашу сторону. Пообещайте ему все, чего бы ему хотелось.

Кайлок неожиданно для Баралиса кивнул:

— Вы правы. Мне надоело самому разбираться в картах — пусть кто-нибудь растолкует их мне. Пришлите его ко мне нынче вечером.

— Хорошо. — Обычно Баралис не любил, когда ему приказывали, но теперь, когда Брену грозила осада, он счел за лучшее придержать язык. — И еще: все городские ворота, кроме одних, следовало бы запереть этой ночью. Необходимо преградить чужеземцам доступ в город. А через два дня нужно будет закрыть и эти последние ворота, сегодня же оповестив об этом жителей. — Баралис подумал немного. — Припасов нам должно хватить: нынче утром в город еще ввозили зерно и пригоняли скот. Если нам понадобится еще, провизию можно будет доставлять через озеро.

— А то зерно, что в поле?

— До жатвы еще несколько недель.

— То, что не удастся убрать в последующие три дня, должно быть сожжено.

Баралис прерывисто вздохнул.

— Если вы это сделаете, народ взбунтуется.

Кайлок отпил глоток вина.

— Тогда нам придется сжечь заодно и бунтовщиков. — Он спустил ноги на пол и сел прямо. — Вы же знаете, что нельзя оставлять урожай в поле, когда вражеская армия подходит к городу. Зачем нам кормить неприятеля? Я не хочу, чтобы Град убрал наши поля и забрал зерно себе. — Последние слова Кайлок произнес холодным как металл голосом.

Баралис пристально посмотрел на него. Слова короля имели смысл, но Баралису не нравилось, как король говорит. Как-то повлияла на него брачная ночь? При взгляде на Кайлока никто бы не догадался, какое страшное дело он сотворил. Одет он красиво и опрятно, темные волосы аккуратно подстрижены, подбородок гладко выбрит. Он полностью уверен в себе, даже беззаботен — в нем не заметно ни напряжения, ни внутренней муки.

Но если последить за ним внимательно, как делает это Баралис, можно заметить некоторые странности: то, как пьет Кайлок из бокала, не забывая каждый раз обтирать ободок; то, как он избегает касаться предметов, побывавших в руках у слуги, а кончики его пальцев всегда красны и стерты до мяса. На вид Кайлок вполне здоров душевно, но на деле он — точно замкнутый наглухо сундук, а ключ к нему — ивиш, наделяющий человека безумием, манией преследования, бредовыми видениями. Баралис не знал, что побудило Кайлока сломать шею Катерине, но был убежден, что приступ ярости вызвал у него ивиш. Ивиш вынул своих демонов, и они загнали короля куда хотели.

Теперь не важно, почему Кайлок убил Катерину — дело сделано и успешно замято, — но важно то, что он способен колдовать. В его крови столько ивиша, что все сосуды уже обросли им и тем не менее он исторг из себя чары. Как это возможно? Сильнее ивиша ничего нет на свете. Но Кайлок как-то победил снадобье, прорвался сквозь белую преграду.

Быть может, это всего лишь нелепая случайность, вызванная сильным чувством, какие редко испытывает человек. Быть может, из-за брачной ночи Кайлок решил уменьшить порцию снадобья — даже Баралис не знал, как влияет ивиш на мужскую силу.

Но какова бы ни была причина, нельзя допустить, чтобы это случилось снова. Нужно увеличить Кайлоку дозу. Баралис уже позаботился о том, чтобы вся еда Кайлока посыпалась не солью, а ивишем. Через пару недель, когда пищу перестанут «солить» подобным образом, Кайлок привыкнет к возросшему количеству порошка и сам станет принимать больше.

— Сегодня я пошлю в город королевских гвардейцев, — заявил Кайлок, прервав мысли Баралиса. — Пусть нагонят страх Божий на тех, кто осмеливается хотя бы произнести имя Меллиандры. Я не потерплю, чтобы кто-либо поддерживал ее или ее ребенка. — Он сжал в кулак обтянутую перчаткой руку. — Тех, кто выступает против меня, следует примерно наказать.

Глаза Кайлока стали пустыми, и Баралис содрогнулся при виде этого обращенного внутрь взгляда. Король, должно быть, видит сейчас острые ножи, горящую плоть и льющуюся кровь. Баралис даже пожалел тех бедолаг, которые осмелятся воспротивиться Кайлоку.

Вскоре взгляд короля снова обрел выражение, и он сказал, разжав кулак:

— Заодно мои гвардейцы займутся кузнецами. Есть еще такие, что вопреки моему приказу куют подсвечники и пряжки, в то время как мне нужны копья и наконечники для стрел.

— Пошлите лучше герцогскую гвардию, — сказал Баралис. — Кузнецы с меньшей враждебностью отнесутся к своим землякам, нежели к чужеземцам.

— Вы всегда остаетесь дипломатом, Баралис, — нахмурился Кайлок.

— Кому-то нужно им быть, — отрезал Баралис.

Они некоторое время смотрели друг на друга, и воздух между ними точно потрескивал от напряжения. Баралис знал, что первым должен нарушить молчание.

— Кроме того, — сказал он, — мне хотелось бы, чтобы королевская гвардия продолжила облаву. Южная сторона осталась нетронутой.

Эти слова сразу разрядили напряжение, как и ожидал Баралис. Кайлок встал.