Чародей фараона

Но вот что они там будут делать в таком составе? Размахивать папирусом с печатью фараона и требовать выдать им пленников? Или ночью заберутся в покои главного жреца и, приставив к горлу меч, потребуют ключи от камер, а заодно и планы подземелий Тота? Да еще и самого Носатого в придачу…

Сидящий в тени холма Рахотеп (Даниил не переставал поражаться выносливости этого немолодого воина) вдруг встрепенулся, привстал, оглядываясь.

Затем проверил, как выходит меч из ножен.

Поднявшись, Данька понял, что обеспокоило командира отряда.

К ним бежал человек. Археолог узнал его. То был совсем еще юный солдат Яхмос, отряженный в дозор. Видимо, их ожидали крупные неприятности.

Горовой обнаружил, что все его спутники уже на ногах и держат оружие на изготовку. Даже Каи сжимал рукоять кинжала.

— Там… впереди… враги… — сообщил подбежавший парень, задыхаясь от напряжения.

— Что?! — в один голос выкрикнули Джедефхор и Рахотеп

— Да, светлый принц, — Яхмос все еще не мог успокоить дыхание. — Кажется, сто или чуть меньше, я не успел выяснить, сбился со счета… Все с оружием, по-моему, ливийцы… Три… нет — четыре колесницы, десятка три лошадей, может, больше, ослы с поклажей… лучников не видно… Стоят, кого-то ждут… Все…

Юноша в изнеможении опустился на песок.

— А вдруг это мирный караван, купцы…— высказал робкую надежду Каи.

На него посмотрели, как на идиота все, не исключая даже и волчка.

— Надо отступить и потом обойти их стоянку, — вынес решение Рахотеп. — Возможно, и не нас ждут…

Он обернулся, чтобы отдать распоряжения, но тут над песчаными холмами прозвучали звуки боевых рогов и донеслось конское ржание.

Их обнаружили, и теперь со всей возможной скоростью неприятель шел сюда.

Кто же он, этот новый враг? Снова посланцы Просветленных? Потерпев неудачу с хурсарками, их противник на этот раз решил использовать обычных людей?

Даниил еще успел подумать, что сбываются его худшие страхи — в битве, затеянной ахку и нетеру, кровь суждено проливать только людям. С обеих сторон. Люди будут умирать за то, кому властвовать над ними?

Впрочем, это могли быть просто кочевники или разбойники, а не очередные наймиты пришельцев.

Возникшую было надежду, что если так, то, может быть, с ними удастся договориться миром, разрушил Упуат.

— Там, среди них, кто-то очень сильный. Не то чтобы связанный с акху, но…— доложил волчок, привстав на задние лапы и прильнув к уху археолога.

— Ты уверен? — почему-то спросил Даниил, торопливо взбираясь по осыпающемуся склону.

— Я не уверен, я это чую, — фыркнул Путеводитель.

— Всем подняться на холм, живо! — скомандовал Рахотеп. — Хоть колесницами не подавят! Готовьте стрелы! Принца и лошадей — в середину!

Они успели подняться на вершину и даже начать сооружать заграждения из тюков, когда между холмов показались всадники и бегущие вперемешку с ними пехотинцы. Скоро преследователи приблизились настолько, что стало возможным разглядеть их в подробностях.

— О, горе нам! — воскликнул кто-то в рядах воинов.

Стоявший поблизости Рахотеп зло пробормотал под нос несколько замысловатых ругательств, среди которых самым пристойным была «задница Сета».

И на то была причина. Их и в самом деле преследовали ливийцы.

Лучшие воины в ближайших окрестностях. Давние враги Та-Кемета и столь же давние союзники. Воинственные кочевники. С равным старанием грабящие окраины царства и истребляющие его врагов, если им заплачено. Кабы не их раздробленность и полное неумение подчиняться даже собственным вождям, быть бы Египту давно завоеванным.

Возможно и даже, скорее всего, эти люди не знали, кому служат.

Наверняка этим пустынным бродягам нет дела до разборок между небожителями и прочими высшими существами. Им лишь бы кого ограбить. А если это извечный неприятель, тем лучше.

Впрочем, какая теперь разница?

Рахотеп недрогнувшей рукой вынул из сундучка тот самый кувшинчик с ядом.

— Совсем мало осталось, — спокойно сообщил он. — Хватит ли на всех?

Командир не уточнил, кого именно он подразумевал под всеми, только ли врагов или…

Даниил обреченно оглядел поле скорой битвы.

Против почти сотни ливийцев, сытых и отдохнувших, было всего два десятка уставших, измученных воинов, переживших тяжелый путь и смертельную схватку. Почти все — раненые…

Надежды не было.

Парень посмотрел на Упуата, не выказывавшего беспокойства, и злая досада всколыхнулась в его душе.

Он что же, собирается занять выжидательную позицию, этот «небожитель»? Ведь уже пару раз нарушил «политику невмешательства». Мог бы помочь и теперь. Выговором больше, выговором меньше, не все ли ему равно? Тем более что против них выступают обычные люди. (Обычные ли, а не новое «усовершенствованное» порождение биотехнологий акху?)

А если с него, Даниила Горового, живьем начнут сдирать шкуру, что было нормальной для ливийцев практикой, Открыватель Путей тоже останется безучастным? Разве Даньке не была обещана помощь нетеру. Самое для нее время!