Чародей фараона

Внука мелкого номарха в роли фараона еще перетерпели бы (вот именно что «перетерпели»!), но того, что он еще и на четверть чужеземец-варвар — никогда!

Да, поневоле посочувствуешь: первенец, старший в семье, и вот на тебе — ты не наследник, а не пойми кто!

При такой биографии Хемиун вполне бы мог вырасти в злобного и завистливого парня, гадящего всем, кому можно и нельзя. Если говорить прямо — готовый кандидат в вожди заговорщиков.

Но нет, сумел как-то примириться с судьбой, не влезть ни в какие интриги. Напротив, нашел для себя весьма полезное и почтенное дело.

С раннего детства он проявлял изрядные способности к наукам, прежде всего к математике. Те задачи, на которые другие дети тратили помногу часов, вроде вычисления площади поля сложной формы или подсчета податей с какого-то нома, он щелкал как орехи. Самые трудные уравнения и формулы он решал точно и без ошибок.

Представив себе, каково было проделывать это с архаичной египетской математикой, где ни умножать, ни делить толком не умели, а тупо удваивали или располовинивали цифру, пока не находили искомое, Даниил от всей души посочувствовал Хемиуну. Даже проникся симпатией: живи он в его время, может, стал бы вторым Эйнштейном или академиком Василием Пупкиным.

Царскому сыну, проявляющему интерес к учености, прямая дорога была бы в жрецы. Так, собственно, и планировалось, но вышло, что за душу юного принца принялись одновременно соперничать жрецы двух главных в данный момент богов — Ра и Птаха.

Что случилось дальше, старик-дворецкий не знал, но в итоге Хемиун не достался ни тем, ни другим.

Зато стал учеником главного придворного архитектора Яхмоса и уже в восемнадцать лет сумел превзойти учителя, обнаружив ошибку в его проекте архиважной крепости в Дельте. А уже через полтора года был назначен главным строителем отцовской гробницы… Ну, что там еще по личности и привычкам? Любитель вкусно поесть. Держал двух поваров и личного пекаря; обожал пиво разных сортов. Не было лучшего способа угодить архитектору, чем преподнести сосуд первосортного пивка. А за редкими сортами, случалось, посылали гонцов в дальние номы. В библиотеке Хемиуна даже подобралась небольшая коллекция рецептов и папирусов по пивоварению.

— Родственная душа, выходит! — усмехнулся Данька, покосившись на Упуата.

Набожен. Чтит великих нетеру и особенно светлого Ра-Атума. Часто, почти каждую неделю посещает храм бога в Иуну, совершая благочестивые ритуалы. А личная жизнь? Тут тоже все благополучно. Имеет жену из семьи довольно высокопоставленного жреца богини Бает и нескольких детей, причем старшая дочь уже в следующем году должна выйти замуж за какого-то перспективного военачальника с юга.

Рабынями и наложницами не пренебрегал, но ничего даже отдаленно напоминающего папашкин гарем не имел.

«Неудивительно, человек делом занимался. Не до пустяков было», — не без уважения подумал Данька, скользнув по списку построенных при участии принца объектов.

Кроме пирамиды Хемиун курировал еще с десяток важнейших проектов вроде оросительной системы близ Иуну или ремонта Дома Снофру — огромной крепости на границе с Нубией.

А может, как раз в тихом омуте и водятся черти? Вдруг царевич завел себе в городе зазнобу из каких-нибудь разбитных шинкарок или даже непотребных девок? Может, концы надо там поискать? А то окажется потом, что весь переполох поднят зря. Загулял себе архитектор в злачных местах, пивка перебрал. Даня озадаченно почесал нос. Как подступиться к этому вопросу, он не представлял. Хотя бы потому, что в египетских папирусах про блудниц сказано немного. Все больше про жрецов да писцов… Где тут ближайший веселый дом и как до него добраться? Проблема. Нужно будет проконсультироваться с Упуатом.

— Ах голова садовая! — хлопнул себя по лбу Даниил.

Как же это он упустил?! Нужно проверить маршрут, каким обычно пользовался Хемиун, и поспрашивать: не заметил ли кто чего.

— Уважаемый Джехсет, — обратился он к управляющему, — а не подскажешь ли, каким путем твой господин добирался на службу?

…Возле маленького храма какого-то второстепенного бога, что находился рядом с дворцом пропавшего Хемиуна, Даниил оставил колесницу вместе с Каи, строго наказав ему и Упуату никуда не отлучаться, и пешком двинулся вдоль улицы, носившей непритязательное название Торговой.

Именно по ней обычно ходил архитектор, чтобы, выйдя к Нилу, сесть в лодку и отплыть к месту работы — «великой стройке рабовладения».

Улица как улица, хотя и отличалась от той, где стоял его собственный дом.

Жилища окружены глинобитными оградами — не хуже дуванов в Великом Афганистане. Прохожих мало, точнее почти нет.

Он уже почти разочаровался в своей затее, как вдруг увидел небольшую лавку, даже не лавку, а что-то среднее между рыночным прилавком и киоском. Да, пожалуй, перед ним был аналог тех самых палаток со всякой мелочью, что вот уже больше века украшают улицы российских городов и которые власти все обещают убрать к чертям, да никак не могут.

За прилавком, уставленным разнообразным товаром, стоял немолодой, коротко стриженный человек. По всей видимости, хозяин.